– Да. Особенно в этом деле с Ташбулаком и розовым маслом. Думаю, он хочет использовать это масло в каких-то недобрых целях, и я намерен остановить его, если получится. Но для начала мне нужно больше узнать о самом масле. Вот, например, вы сказали, что нашли человека, который им торговал. Многие ли торгуют этим маслом?

– Нет. Оно очень дорогое. В прежние времена, когда верили в шаманов, которые посещают мир духов, им пользовались чаще. Но теперь в это мало кто верит.

– А для чего-нибудь еще его используют? Например, просто для удовольствия?

– Удовольствия от него никакого, месье Полстед. Наоборот, это очень больно, а зрительных эффектов легче добиться с помощью других наркотиков. По-моему, есть врачи, которые лечат им хронические болезни, и физические, и душевные, но масло это такое дорогое, что его могут позволить себе лишь очень богатые люди. Никто, кроме тех ученых исследователей из Ташбулака, этим маслом не интересовался, да и они свою работу держали в секрете.

– А вы когда-нибудь бывали на этой станции в Ташбулаке?

– Нет, сударь.

Малкольм продолжал грести. Тишина, повисшая над озером, угнетала, а душно было так, словно из воздуха откачали весь кислород. Через некоторое время Каримов спросил:

– Куда мы плывем?

– Видите вон тот замок? – Малкольм указал на прибрежную скалу прямо по курсу. На ее вершине стоял замок с большими башнями, едва различимый в безлунном и беззвездном мраке.

– Кажется, да.

– Он стоит на границе с Францией. Как только перейдем границу, будем в безопасности, но…

За секунду, которая понадобилась, чтобы произнести это «но», все небо озарилось вспышкой и снова потемнело. За первой вспышкой последовала вторая, еще ярче, и на этот раз Малкольм и Каримов успели разглядеть ветвистую молнию, ударившую в землю, а еще миг спустя на лица упали первые тяжелые капли дождя. Оба подняли воротники, надвинули шляпы, и тут грянул оглушительный гром. Он раскатился над озером и эхом отразился от гор, да так, что у Малкольма загудело в голове и заныли зубы.

Уже поднимался ветер. Озеро пошло волнами, брызги пены летели Малкольму в лицо сильнее, чем дождь. В прошлом ему приходилось ходить по озеру под парусом, и он знал, как внезапно может налететь буря, но такой, как эта, он еще не видал. Теперь нечего было и надеяться добраться до мыса, на котором стоял замок. Малкольм развернул лодку правым бортом к ветру и, налегая на весла, погреб к ближайшему берегу. Вспышки молний, бичевавших землю гигантскими огненными хлыстами и отбрасывавших ослепительных отсветы на склоны гор, освещали ему путь. Раскаты грома почти не отставали от вспышек и стали еще громче: казалось, от них содрогается сама лодка. Аста забралась Малкольму под пальто и лежала там в тепле, расслабившись и излучая совершенное спокойствие, которое передавалось и ему; Малкольм понимал, что она делает это нарочно, и был ей благодарен всем сердцем.