Его избрали единогласно. Неохотно и скорбно он принял на себя великую ответственность, заявив, что не достоин оказанной чести, в столь безупречных, отточенных формулировках, словно заготовил их заранее, еще до ужасных и непредвиденных событий в Константинополе.

Однако даже в этих ужасных обстоятельствах ему хватило спокойствия, ума и прозорливости предложить несколько небольших поправок к конституции – разумеется, все ради твердости, решительности и эффективности дальнейших действий курии в нынешние, как уже было сказано, тревожные времена.

Чтобы не тратить святые усилия совета на лишние процедуры, срок президентских полномочий был продлен с пяти лет до семи, а все ограничения относительно количества таких сроков для занимающего пост лица сняты. Кроме того, президенту даровали исполнительную власть, совершенно ему необходимую в том случае, если действовать придется быстро – времена-то нынче и правда неспокойные.

Так впервые за шесть последних столетий Магистериум обрел лидера, наделенного всей властью, которая раньше распределялась среди многих. Крылья Церкви, покончившей наконец с внутренними противоречиями, больше не были подрезаны, и вся ее мощь сосредоточилась в должности и персоне Марселя Деламара.

Первым всю стремительность и неприятность нового порядка ощутил на себе Пьер Бино, верховный судья Дисциплинарного суда консистории. Не прошло и часа, как его сняли с занимаемой должности, и он уже больше никогда никого не перебивал.

Подписав приказ, Марсель Деламар обратился мыслями к сестре, которой так восхищался. А еще он подумал о матери, предвкушая следующую встречу с ней.

Глава 23. На пароме в Смирну

Глава 23. На пароме в Смирну

Всю ночь за окнами гостиницы выли сирены и грохотали гирокоптеры, слышались крики, звон бьющегося стекла, а иногда и выстрелы. Утром Лира встала совершенно разбитой и подавленной. Но паром в Смирну отплывал сегодня, и вечно прятаться в гостинице она не могла.

Она спустилась на завтрак, потом вернулась в номер, где и просидела до тех пор, пока не настало время покинуть гостиницу. Портье, прочитавший утреннюю газету, сказал, что всех ассасинов перебили, когда гвардия ворвалась в собор. Беспорядки в городе якобы устроили какие-то люди с гор, воспользовавшись всеобщей паникой. Больше он ничего не знал, но заверил Лиру, что теперь уже все спокойно. У полиции все под контролем.

Работники отеля обрадовались, узнав, что Лира уезжает: все ее боялись. Она чувствовала их страх и тревогу, и поскольку здесь притворяться невидимкой было бессмысленно, старалась сглаживать ситуацию и держаться как можно дружелюбнее. Но все было напрасно. Расположить к себе людей, не имея деймона, она не могла, и потому вздохнула с облегчением, покидая гостиницу.