Вечером, едва освободившись от служебных обязанностей, секретарша Джанет вскочила на велосипед и помчалась по Вудсток-роуд к повороту на Уолверкот. Аксель, ее деймон-белка, сидел в корзине на руле, замерзший и напуганный.
Джанет не раз бывала в «Форели» вместе с Элис и другими друзьями. Что значили ее последние слова, Джанет поняла сразу же: Норманом и Барри звали двух павлинов, живших при пабе. Первые Норман и Барри утонули во время великого наводнения, но их наследники носили те же имена – миссис Полстед решила, что это сэкономит кучу времени.
Джанет промчалась через Уолверкот и дальше, в Годстоу, изо всех сил крутя педали. В сад «Форели» она влетела изрядно запыхавшись.
– У тебя прическа в беспорядке, – заметил Аксель.
– Ох, ради бога! Прекрати ворчать.
Она пригладила волосы и вошла в паб. Час был ранний, и в баре сидела всего пара человек, болтая о чем-то у огня. Миссис Полстед вытирала стаканы и приветливо улыбнулась ей.
– Нечасто ты к нам заглядываешь в последнее время, – сказала она. – Свободный вечер?
– Мне надо сказать вам что-то очень срочное, – едва слышно выдохнула Джанет.
Посетители у камина не обратили на нее внимания.
– Идем в зал на террасе, – кивнула миссис Полстед и сама двинулась вперед.
Их деймоны, белка и барсук, шли за ними.
Как только дверь за ними захлопнулась, Джанет выпалила:
– Элис Лонсдейл! Ее арестовали!
–
Джанет все рассказала.
– Когда ее уводили, она крикнула: «Скажи Норману и Барри!» – и, ясное дело, она не павлинов имела в виду, а вас с Реджем. Ох, я не знаю, что делать… Все так ужасно.
– Ты думаешь, это ДСК?
– Да, никаких сомнений.
– И магистр ничего не сделал, чтобы их остановить?