Босые ноги Доктора Шо были мозолистыми и покрыты трещинами. Копна волос, собранная в пучок, закрывала шею, растрепанная борода не скрывала рот с тонкими губами. В блестящих, выразительных глазах отсутствовала рассудительность, характерная для сиенцев, и они так блестели тайным знанием, что мне стало страшно.

Если он поймет причину моей болезни, то секреты бабушки будут раскрыты, моего отца и мать обвинят в укрытии ведьмы и нас всех казнят.

Доктор Шо проверил пульс, сжав мое запястье. Я старался дышать медленно и ровно, чтобы успокоить трепетавшее сердце, надеясь, что он ничего не заметит. Он сделал паузу, потом надавил сильнее и снова сделал паузу. Затем принялся бормотать себе под нос, бегло набросал что-то на листке бумаги и открыл сундучок, который принес с собой. Каждое его отделение было не больше моей ладони, на табличках я увидел логограммы, обозначавшие растение или минерал, а снаружи сундучок украшали рисунки виноградной лозы и лесных животных. Пальцы Доктора Шо метались от одного отделения к другому, он наполнял бумажные кулечки щепотками разных ингредиентов.

Два самых больших пакетика он положил на мой письменный стол.

– Здесь травяные супы, – сказал он. – Смешайте их с бульоном. Принимать утром и еще один раз в течение трех дней. В течение этих же дней, – продолжал он, взяв два других пакетика поменьше, – нужно пить этот чай утром, а этот – вечером. На второй день, если ты не сможешь встать с постели, нужно сделать иглоукалывание и массаж. Потом, если твой стул будет пахнуть как гнилье, немедленно пошлите за мной. Если ты сможешь встать с постели, отправляйся погулять в сад. На четвертый день ничего не ешь утром, потом мясо и хлеб вечером. После чего ты должен поправиться.

Все это время он писал указания на листке бумаги, который вручил мне.

– Я также все объясню твоей матери. Если вы не пошлете за мной, я вернусь через шесть дней за второй половиной платы.

Я с удивлением посмотрел на него. И это после того, как он просто пощупал мой пульс?

Быстрота и уверенность, с которой он сделал свои выводы, поражали не меньше, чем магия. Я пытался придумать, что сказать, пока он закрывал свой сундучок, опасаясь, что он мог знать причину моего состояния и молчание только подтвердит его подозрения. Я призвал все свое мужество, чтобы поблагодарить его, но прикусил язык, чтобы не спросить, чем же болен.

– Оставь благодарность при себе, – сказал он. – Мне заплатили. – С этими словами он забросил сундучок за спину, застегнул ремни, которые его там удерживали, и надел широкополую коническую шляпу. На пороге он посмотрел на меня через плечо. – Тебе придется встретиться с кое-чем гораздо хуже, чем я, если ты будешь и дальше заниматься столь же опасными вещами, – предупредил он и ушел.