– Именно твой дед являлся ведьмаком деревенского храма, а не я, – продолжала бабушка. – Я была всего лишь хозяйкой таверны. Люди шли к нему, чтобы он помолился, а ко мне – за выпивкой, песнями и старыми легендами. Я была еще и рассказчицей.

Она покачала головой и замолчала на некоторое время, а потом ее взгляд вернулся к настоящему и ко мне.

– Вот что важно: пришли сиенцы. Их было немного, странствующие торговцы – вроде твоего отца; сначала они появились в городах, потом в поселках и деревнях. Их интересовали вещи, которые казались нам безобидными. Наши легенды. И наша история.

Карты дорог. Твой дед много времени проводил в таверне, отвечал на бесчисленные вопросы о наших богах, но держал в тайне нашу магию, он был мудрым человеком. В те дни Найэн воевал сам с собой. Три лорда соперничали в борьбе за трон Солнечного короля. Если не считать угрозы набора в армию и обременительные налоги, нас, простых людей, мало занимало, кто из них одержит победу. Однако сиенцев это заинтересовало.

Вскоре в наш городок прибыли новые купцы, а вместе с ними солдаты, чтобы защищать наши караваны. И до нас стали доходить слухи, что сиенцы перестали посещать север и запад страны, территории, принадлежавшие конкурентам нашего лорда. Они предложили солдат и свое удивительное оружие, чтобы быстро закончить войну, и наш лорд – пусть он вечно горит в огне – ответил им согласием. Но, конечно, когда конкуренты были устранены, легионы сиенцев продолжили завоевание нашей страны.

Она тяжело вздохнула.

– Стали появляться слухи об исчезнувших ведьмах, ограбленных и сожженных храмах. Мы приготовились к отъезду, но опоздали. Они пришли за твоим дедом, когда мы надевали заплечные мешки. Мы смотрели, Хитрый-Лис и я, как их волшебники связывали его цепями света. – Она сглотнула, заморгала и снова вздохнула. – Вместо того чтобы позволить им пленить себя, а вместе с ним и его магию, дед поступил так, как все ведьмаки Найэна, когда их окружали со всех сторон: призвал пламя, которое наполнило храм. И он сгорел, вместе с дедом, дотла.

– Лучше умереть, чем позволить империи завладеть нашими тайнами. – Ее голос дрогнул, и она снова сглотнула. – Через три месяца я родила твою мать, в таверне, в чужой деревне, далеко от дома, где нанесла себе метки ведьмы и попыталась вырастить моих детей так, как того хотел их отец, – хотя он был не только мудрым, но и глупым человеком.

Она потерла лицо тыльной стороной ладони и продолжала:

– Они лжецы, Глупый-Пес. И чтобы выжить, нам тоже пришлось стать лжецами. Я зарабатывала на жизнь, занимаясь починкой сетей, а Хитрый-Лис на некоторое время стал рыбаком – до восстания. Никогда я не испытывала такой гордости и страха, как когда он присоединился к повстанцам. – Она указала ножом на мою перевязанную руку. – Наверное, до того дня, когда ты попытался применить магию без отметок. Если сможешь, воздержись от этого. Ты уже ощутил могущество, и оно столь же привлекательно, как крепкая выпивка. Хуже того, ты полон любопытства и обладаешь достаточными способностями, чтобы учиться самостоятельно. Будь осторожен.