Его поцелуй замедлился, стал глубже, из лихорадочного превратился в нежный.

Я просунула между нами руку за пояс его штанов, провела вниз по его животу и еще ниже.

Его губы сложились в улыбку, не отрываясь от моих.

– Осторожнее, принцесса.

Я поцеловала его – поцеловала эту улыбку. Не поцеловать было бы кощунством.

– Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы наш первый раз произошел в переулке, в трех футах от кучи кишок.

С этим было не поспорить. Но – стыдно признаться – часть меня настолько его хотела, что я бы сделала это и здесь, просто чтобы погрузиться еще в одно первобытное наслаждение. Сперва кровь, потом секс. Может, я все же была вампиром в большей степени, чем мне казалось.

Его свободная рука бережно легла мне на шею. Следующий поцелуй получился иным: мягким. Напомнил мне то, как Райн целовал в пещере мою шею. Нежно и заботливо.

У меня сжалось сердце. Ничего вампирского. Ничего кровожадного и холодного.

– Орайя, посмотри на меня.

Я открыла глаза. Наши носы соприкоснулись. Лунный свет освещал каждую царапинку на его коже. От этого света зрачки чуть сузились, и в этих холодных лучах радужка вокруг них была почти фиолетовой.

– Скажи мне хоть что-нибудь честно, – тихо проговорил он.

Хоть что-нибудь честно.

Самое ужасное из честного состояло в том, что с Райном честно было все – всегда. Он видел меня насквозь. Понимал все мои сложности и дурацкую раздвоенность. Я была честной, даже когда не собиралась. Он не страшился темных сторон моей натуры и не порицал мою сострадательность.

И еще, мысль о том, чтобы погибнуть, так и не узнав его полностью, была мучительна.

И как мне было что-то из этого произнести? Нужна ли ему была такая честность? Да и способна ли я сама была вытащить ее наружу из моей кровоточащей души, не распустив все швы?

– Может быть, мы завтра умрем, – сказала я. – Покажи мне то, для чего стоит жить.

Секундная пауза, словно в этом ответе было что-то болезненное. И губы его изогнулись.

– Ты оказываешь на меня давление.