И ненавидела Райна за его прикосновения в том домике. Сейчас все эти откровенные мысли вернулись.

– У тебя здесь бывают гости? – спросила я.

Что за дичь? Зачем вообще я задала этот вопрос?

Я мысленно пообещала себе больше никогда не выпивать.

Райн заулыбался еще шире.

– Что? – спросил он, словно не слышал моего вопроса.

– Так, ерунда.

– Ты спрашиваешь, привожу ли я сюда женщин?

– Говорю тебе, ерунда, – проворчала я и отвернулась.

Но Райн поймал меня за руку и осторожно переплел наши пальцы. Он не пытался притянуть меня к себе, а просто держал меня за руку.

– Если забыла, я женат, – сказал он.

Эти слова подняли мне настроение, и я улыбнулась.

– У тебя трудный брак. Никто бы тебя не упрекнул за поиск легких удовольствий на стороне.

«Что ты делаешь, Орайя?» – спросила я себя.

– Легкие удовольствия, – усмехнулся он. – Как будто они существуют.

Его пальцы сильнее сжали мои, подтягивая мою ладонь ближе. Кожа на его пальцах была грубой и шершавой, что отзывалось дрожью по всему телу.

Райн неотрывно смотрел на меня.

– Хочу устроить небольшую потасовку, – вполголоса произнес он. – И потом, она закрыла меня для всех остальных. Правда, я сам виноват. Знал это с самого начала.

Он откинул капюшон. Темно-рыжие волосы разметались по простыне. Из расстегнутой рубашки проглядывал треугольник крепкой груди, слегка покрытой темными волосами. Горло Райна двигалось. Он сглатывал. Удивительно, как точно ритм его глотаний совпадал с моим дыханием. Райн словно чуял мое желание и отзывался на него.

Он был одинок. Я была одинока. Мы оба скорбели по мирам, казавшимся нам знакомыми.