Сейчас я хотя бы соглашалась признать, что меня соблазняют. Возможно, потому и тянула пальцы к огню.

– Тогда пусть удовольствия будут тяжелыми, – сказала я.

– Если больно, это даже хорошо, – ответил он.

Я подошла ближе. Ноги уперлись в матрас. Колено Райна почему-то оказалось между ними, почти касаясь моих бедер.

«Я так устал притворяться. Я изможден».

И я притворялась – даже тогда. Притворялась, что не чувствую того, что чувствует он. Голода.

Райн неторопливо сел, отчего колено поднялось еще выше. Я могла бы отойти, но не отошла. Вместо этого почти уселась к нему на колено. Давление его ноги, грубая ткань одежды – все это посылало мне в спину искорки удовольствия.

Я подняла наши переплетенные руки, наклонила их так, чтобы его большой палец смотрел на меня, и раньше, чем разум потребовал отчета в моих действиях, приникла к пальцу губами.

Его кожа была чистой и солоноватой на вкус. Даже руки его хранили запах пустыни и тепла. Я водила языком по его пальцу, слушая, как Райн медленно выдыхает. Я выдержала его взгляд; он тоже не отводил глаза, принимая вызов. Кажется, он даже перестал дышать.

А дальше я сделала… даже не знаю, почему я так себя повела. Мое тело действовало независимо от разума.

Я укусила его за большой палец.

Райн зашипел от удивления, но искорка в глазах показывала, что ему совсем не больно и он на меня не сердится.

Я еще плотнее устроилась у него на коленях.

На язык потекла горячая, соленая жидкость с привкусом железа.

Кровь Райна была… она была…

Матерь свидетельница, она была потрясающей. Даже несколько капель, попавших на язык, действовали опьяняюще. Кровь изменилась, став сладко-пряной, терпкой и притягательной, как вино и сахар.

Это ошеломило меня, закружило по спирали. Раньше, чем я успела опомниться, мои губы вновь потянулись к ранке на его пальце. Щеки вдруг стали впалыми.

Другая рука Райна странствовала по моему плечу, шее, лицу. Другой его большой палец гладил мне щеку. Я закрыла глаза, словно все тело требовало сосредоточиться на испытываемом наслаждении. Однако я знала, что Райн наблюдает за мной.

Он негромко и грубовато засмеялся. У меня по телу прошла дрожь, проникшая вглубь. Звук его смеха вернул меня в реальный мир, вырвав из дурмана его крови.

Я выпустила его палец и отпрянула. Может, я и была наполовину вампиршей, но мои зубы не отличались остротой. След моего укуса напоминал зубчатую линию, покрытую блестящей черно-красной кровью. Уродство по сравнению с двумя маленькими точками, оставленными его зубами у меня на шее.