Он откинулся в древнем кресле и задумался о непонятном открытии и странной ночи — и о главной тайне, Николасе. Большая часть слов Былого оставалась за пределами понимания; его зыбкая личность, акценты и нечленораздельность сбивали с толку. Еще он чувствовал, что его испытывают: что многие поставленные Николасом вопросы нащупывают границы Гектора, а у большинства вовсе нет простых ответов. За исключением, конечно, того единственного, что задали наоборот: дали ответ и велели найти вопрос. В комнате потрескивал маленький огонек, а Гектор просматривал стопки присланных книг, походя составляя уравнения из их названий. Большинство — об иудео-христианской мифологии, Ветхом Завете и Эдеме. Из них он призвал перед мысленным взором архетипический образ сада со всей его предполагаемой симметрией и целью, и тогда вновь увидел ответ и внезапно понял вопрос. Так просто и так разрушительно. Впервые со времени встречи с обитателем комнаты 126 Гектор пожалел, что это не тот, за кого его можно было принять изначально: блажной сумасшедший, несущий вздор в лечебнице. Потому что если в открывшемся имелось хотя бы зерно истины, то миропонимание Гектора перевернулось вверх дном.
Последним божьим актом творения стало поместить посреди Эдемского сада древо познания. Адаму велели его не трогать. На защиту его ниспослали ангелов.
Вопрос: так если древо познания предназначено не для людей и не для ангелов, кто должен был принять его?
Ответ: деревья.
Глава сорок третья
Глава сорок третья
Толпа собралась огромная. Они толкались и распихивали друг друга локтями задолго до того, как поднялось солнце и опустились ширмы. К девяти вся площадь стала сдавленной массой задыхающихся, потеющих людей. Некоторые провели там всю ночь. Некоторых вооруженным охранникам пришлось отгонять от поднятого эшафота примкнутыми штыками. В полночь прибыли в ящиках Адам и древо — вместе с техниками, дожидавшимися, когда вокруг их точных процедур возведут ширмы. К двум часам его снова установили вместе с шарнирным древом, приготовили к проверке сложного механизма. Гораздо позже явился палач, чтобы подмаслить направляющие для лезвия и смазать подвижную поверхность скамьи, люк и скобы, удерживающие тело. Подождал, покамест полностью прикрутят искусственный лес и его обитателя, после чего вместе с остальными спустил для проверки разжимной механизм. Не сказал почти ни слова в своем шелковом колпаке. Лезвие снимали и затачивали два дня назад, и он только буркнул, попробовав кромку ногтем большого пальца.
Когда здания согрелись, а ветры дня набрали скорость, все уже было готово. Палач исчез, быстро отправляясь к камере, где Измаила пазовали в деревянный костюм.