– Да.

Она закрыла глаза, когда его руки начали изучать ее.

С ней никто не обращался с таким благоговением. Она чувствовала на коже его дыхание, его губы зависли над ее сердцем. Он поцеловал ее раз, другой, нежно, а потом жадно. Айрис подняла руки, сняла венок и жемчужины и распустила косы. Волосы упали ей на спину, все еще влажные и благоухающие, и Роман сразу запустил в них пальцы.

– Ты такая красивая, Айрис, – сказал он.

Она начала расстегивать его комбинезон, отчаянно желая почувствовать его кожу своей. Одна пуговица оторвалась и упала на одеяло у них на коленях.

Роман засмеялся.

– Осторожнее. Это мой единственный комбинезон.

– Я завтра пришью, – пообещала Айрис, хотя не знала, что будет на рассвете.

Она выкинула из головы эти тревоги и продолжила его раздевать.

Обоим не терпелось освободиться от одежды, в которой они пережили столько неприятного. Сняв комбинезоны, они с приглушенным смехом отшвырнули их подальше, и мир расплавился, превратившись во что-то новое.

Айрис не видела Романа глазами, зато видела руками. Видела кончиками пальцев и губами. Она исследовала каждую ямочку и изгиб его тела, заявляя свои права на него.

«Он мой, – подумала она, и эти слова приятно потрясли. – А я – его».

Айрис уложила его под собой, помня о его ноге, хотя он и клялся, что раны не болят. Она не знала, чего ожидать, – как и он, – и какое-то мгновение было неловко, пока Роман не прикоснулся к ней. Теплое, ободряющее прикосновение к бедрам – и она, задержав дыхание, начала двигаться. Дискомфорт усилился, но вскоре притупился, превратившись во что-то светозарное, когда они полностью слились, запутавшись в простынях. Когда нашли собственный ритм, ве́домый только им. Она чувствовала себя с ним в безопасности, прижавшись к нему. Она чувствовала себя целостной в темноте, где сплелись клятвы, тела и выбор.

– Айрис, – прошептал он, когда она почти дошла до предела самой себя.

Это была агония. Это было блаженство.

Она едва могла дышать, отдаваясь себе и ему.

«Я принадлежу ему», – подумала она, когда Роман вдруг сел, чтобы обнять ее крепче, чтобы их сердца слились. Она чувствовала, как он дрожит в ее объятиях.

– Роман.

Она произнесла его имя как обещание, запутавшись пальцами в его волосах.

Из его груди вырвался какой-то звук – рыдание или вздох. Айрис хотелось увидеть его лицо, но света не было, кроме огня, скрытого у них под кожей.