Стас подавился сладкой хурмой. Лилиджой тут же выбила фрукт у него из рук, но на языке остался приторный вкус: вяжущий, будто терпкое вино.

Лицо учителя так перекосило в отвращении, что закрались сомнения в его ориентации. Поэтому сестры издеваются?

Гидра на шее Христи завизжала во всё горло. Прохожие оборачивались на Кастивиля. От стыда херувим съежился. Белые крылья плотно прижались друг к другу и опустились хвостом обиженного кота. Из трех ртов вырывался скулеж, раздирающий барабанные перепонки, поставь в ряд сотню орущих радио (на полную громкость!) — шума и то будет меньше.

— А ну, прекратили! — Лили дала дочерям подзатыльники и отогнала. — Прости, Касти. Прошу, только ты можешь мне помочь. Помочь Глэму. Он ведь один из твоих любимых учеников.

— Я уже сказал, что походатайствую перед Трибуналом судей о помиловании, — просипел учитель, поправляя ремень на штанах. — То, что он дурак — я знал. Но подвергать очищению за это — идиотизм побольше будет. Здесь я с Дарисом не согласен.

— А что насчет самого Дариса? — встрял Стас. — Он чокнутый!

— Я не верю в теорию заговора Дариса и демонов, — фыркнул Кастивиль, не удостоив Стаса взглядом, он говорил лишь с наставницей. — Ты бредишь, Лили. Дарис воспитал несколько поколений асуров. И имеет огромные привилегии при Трибунале. То, что он отлупил твоего обнаглевшего сына, еще не делает его суперзлодеем.

— Я здесь, вообще-то! — помахал Стас.

Наставница цыкнула на него и попросила отойти.

И хотя у Стаса было желание оспорить приказ, он замычал, плюнул под ноги херувима разжеванным листом винограда — Кастивиль осоловел — и зашагал к сестрам. Девочки ковырялись ногтями в галлюциногенных фруктах, счищали кожуру; пояснили, что весь дурман от зеленой росы скапливается в шкурке, затем начали есть.

Стас склонил голову к Ротти и прошептал:

— Что не так с этим кретином?

— Он хвастается, что может заполнить водой океаны и оживить драконов, а когда его обнимают девушки, Касти столбенеет и не может даже пальцем пошевелить.

— Ну… один у него, может, и шевелится. Я не проверяла, — подхватила Христи. — Мы его часто в барах видим. Только и делает, что пьет. Днем учит, вечером — бухает.

— У них, на планете Шамбал, мужчинам запрещено прикасаться к женщинам, — продолжила Ротти. — Женщины там считаются высшими существами. Мужчины им прислуживают. Столько лет прошло, но Касти никак не привыкнет к жизни в Обители. А на нашей планете наоборот. Женщина — вещь. Поэтому мы не хотим туда возвращаться. И близнецы там редко рождаются. Тело долго приходится ждать.