Золотые лица Прародителей, украшенные сотнями бриллиантов, изумрудов и рубинов — их сияние выедало глаза — глядели на Стаса с высоких постаментов. Под ногами исполинов зажгли сухие травы, от которых исходил запах терпких восточных курений. У каждого по шесть крыльев. Свет трех солнц скачет по драгоценным камням их одежд, перепрыгивает на стены пирамиды или броню стражи и несется в глубины виноградного сада, между алмазными изваяниями и пестрыми нарядами гостей.
«Скромненько у них тут», — подумал Стас.
— Вернусь и набью себе такое тату, — сказал он, указывая в сторону знака на руках Прародителей.
Круг с треугольником и звездой. Сложно было отыскать в Обители хоть одно место, где не нанесен этот символ. Он украшал лицевую сторону пирамиды, искрился на щеках местных сектантов, испещрял колонны, обросшие фиолетовыми гроздьями винограда.
Колонны, к слову, вызвали у Стаса приступ неудержимого любопытства. На них изображались лица. Каждое — увековечено разными гримасами. Стас оторвал одну гроздь, откусил и скривился от приторного вкуса, бросил виноград на мраморную дорожку, фиолетовый сок облизал белый пол.
Лилиджой грустно улыбнулась. За сегодня раз так двадцатый. Боится, что он не вернется? Или того хуже… распадется на атомы. Смерть души — вот настоящая погибель. Перспектива не прельщала, но Стас привык решать проблемы по мере поступления. Сейчас он настроился освободить Гламентила. А еще лучше: отомстить самодовольному уроду Дарису.
После взгляда в отстраненные фиалковые глаза на него накатило видение.
Андриан убивает Атрикса. Стас остается призраком. Навсегда. Бродит по темным, сырым улицам; навещает свою могилу, заросшую сорняками; ведь у отца нет времени навещать мертвого сына, у него слишком много работы, действительно, важной работы, но иногда, по пути домой, он заезжает на кладбище и кладет на мрамор красную розу; а может, Дан кремирует сына и рассеет прах на берегу океана, выбросит из жизни, как плохое воспоминание…
Стас вдруг почувствовал режущий скулеж в желудке и вцепился ногтями в виноградную лозу, тянувшуюся к соседней колонне, точно зеленая кишка.
Рот перекосило. Зубы застучали. Холодный пот и дрожь проскакали кавалерией по телу. Стасом завладел страх. Но чего? Он опустился на колени и схватился руками за голову. Так продолжалось около минуты.
— Тихо, тихо, — Лили обхватила его плечи. — Всё нормально. Реакция на виноград. Не ешь его. Это виноградник эмоций.