Глубже и глубже, виток за витком. Темнота вокруг стала еще плотнее, превратилась в нечто физическое.

Я услышал, как капает вода. Почувствовал запах влажной почвы. Запах тления. Я не сомневался, что мы находимся под землей. Среди червей и корней, так глубоко во тьме, что она превратилась в существо, живое, как драконий глаз в моих руках, шевелящееся, обнимающее нас, засасывающее все глубже. Это живое создание злобно извивалось, царапая чешуей свою клетку, шурша по моей груди, свивая тело кольцами, напрягаясь, расслабляясь. Испытывая узилище на прочность. Кожистые крылья развернуты, ядовитые шипы вздыблены, словно шерсть на загривке. Хвост хлещет, обвивает мое сердце.

Я понял, что дракон внутри меня. Теперь я чувствовал его – скользкий ужас, все больше оживающий с каждым моим шагом вниз, во тьму. Жадное, голодное присутствие, исследующее вовсе не глаз-тюрьму, а оболочку моего разума.

Я хотел бросить глаз, но не мог. Хотел предупредить Каззетту, но мои губы плотно сомкнулись. Хотел потянуться к Челии за помощью, но руки продолжали крепко обнимать живой глаз. Один в темноте, я сражался с драконом в своем разуме. Сражался молча и упорно, пока мы спускались.

– Что это за место? – прошептала Челия.

Услышав в темноте ее голос, я испытал облегчение – и, к моему изумлению, присутствие дракона словно потускнело, как будто он опасался других людей.

– Катакомбы, – ответил Каззетта. – Руины города, стоявшего здесь до Наволы. Еще до Амо. Не такие древние, как руины Торре-Амо, но все же старые. – Его шаги замедлились. – Мы достигли дна, – сказал он. – Теперь будьте осторожны. Ждите.

Мы с Челией молча стояли. Ее рука робко коснулась моей, нашла и стиснула. Ее пальцы были холодны. Она дрожала. Я ощущал ее страх и облегчение от моего присутствия. Мне тоже полегчало на душе. По крайней мере, мы вместе. И с нами Каззетта, а значит, есть надежда выжить. Как он дрался с убийцами: его кинжалы возникали, словно по волшебству, и вонзались в горло нашим врагам. Амо свидетель, он невероятно быстр. Не будь его, я бы теперь лежал бездыханным на мраморном полу вместо Пьеро.

Мы с Челией ждали, прижавшись друг к другу. Капала вода. Невдалеке журчал ручеек, но я не мог определить, в какой стороне. Гулявшее в катакомбах эхо сбивало с толку.

Я слышал, как Каззетта бормочет на своем языке. Скрипнул камень. Что-то тяжело упало и перекатилось. Он двигал камни. Снова скрип и стук. Мы с Челией ждали, положившись на него, внемля его таинственным трудам.

Казалось, время стремительно мчится, события обрушиваются на нас, неподвижно застрявших здесь. Я представлял, как преследователи наверху рыщут по библиотеке, швыряют книги, рвут гобелены, сходят с ума от ярости из-за нашего исчезновения, кружат, будто гончие, вынюхивая след, алча нашей крови.