Они были близко. Время шло.

Каззетта продолжал двигать камни.

Наконец раздался тяжелый скрип – и удовлетворенное хмыканье.

В темноте запахло камфарой. Полетели искры – яркие брызги, словно фейерверк, – и внезапно вспыхнул огонь, красный и живой, заставивший нас прищуриться.

Факел плевал искрами и влажно дымил.

– Держите повыше, – сказал Каззетта, вручая факел Челии.

При мерцающем свете он продолжил копать. Теперь стало ясно, что мы стоим посреди мертвецов. Повсюду вокруг – темные ниши. Склепы и усыпальные камеры, где аккуратно сложены черепа, кости и целые скелеты. Блестит сочащаяся из стен вода. Кое-где плесень и мох заполнили глазницы, сгладили очертания подвздошных костей. Фаланги пальцев рассыпаны по земле, словно забытые игральные кости. Через центр зала бежит ручеек по неровному руслу из ушедших в землю каменных плит.

Каззетта рылся в усыпальной камере, бесцеремонно раскидывая останки. Вдруг он выпрямился, вытаскивая наружу добычу – меч, который вручил Челии в пару к ее кинжалу. За мечом последовали новые призы: кинжалы, которые Каззетта спрятал по всему телу; кованый фонарь, на котором были отчеканены странные символы; кожаный мешок, чье содержимое он внимательно изучил.

– Крысы не добрались, – с удовлетворением сказал Каззетта. – Еды нам хватит на неделю.

– Убегаем? – спросил я, когда он туго затянул мешок и закинул на плечо.

– Надо быть готовыми ко всему. Я не знаю, как глубоко пустил корни заговор.

Его слова наполнили меня дурным предчувствием. Быть может, отец уже лежит мертвым в стенах палаццо, залив мрамор кровью. Быть может, все остальные погибли.

Быть может, остались только мы.

Каззетта занялся фонарем. Опустил откидную дверцу, достал свечу. Зажег фитиль от факела Челии и вернул свечу на место. Потом отодвинул заслонку на противоположной стороне фонаря – и вперед метнулся яркий луч, погаснув, как только Каззетта закрыл заслонку.

– Хорошо, – сказал он. – Гасите факел.

Челия подчинилась, опустив факел в ручеек. Раздалось шипение, запахло дымом. Темнота обрушилась на нас.

Как только свет исчез, мои другие чувства ожили. Я слышал писк крыс. Сочившуюся из стен воду. Ручеек под ногами. Ощущал запах дыма от факела…

Скрипнул, открываясь, фонарь Каззетты. Вспыхнул свет, узкий луч, словно внутри было солнце, светившее через крошечное отверстие.

– Там зеркало, чтобы давать больше света, – объяснил Каззетта. – Инструмент воров и беглецов.

Он направил луч к арке тоннеля и вывел нас в коридор, уходивший во мглу, которую не мог разогнать даже свет фонаря.