– Захвата? Что ты имеешь в виду? Нас собирались не убить, а захватить?

– Я в этом уверен. Точнее, не нас, а вас, колдунов. Иначе вы были бы уже мертвы. Вас почти не атаковали. А вторая группа разделилась, первая часть отряда вымотала нас, и только потом подошли основные силы. Это уже тактика. Дивы на такое не способны. Только под управлением колдунов.

– Мой отец создал отряд во время войны. Но применяли ли дивы его отряда самостоятельную тактику… об этом тебе лучше поговорить с Анонимусом.

– Я поговорю. В любом случае кто-то в Пустоши, и мы догадываемся, кто оказался способен создавать такие отряды. И он же похищает колдунов.

– …А теперь знает про коридор. Это плохо.

– Возможно, тот, кто прежде был Императорским дивом, сможет помочь справиться с этой проблемой. Но я бы не стал на это рассчитывать.

– Ты прав. Обсудим это с ее величеством. Ты сказал, что хотел о чем-то спросить.

– Да.

Владимир приблизился и встал так, чтобы смотреть прямо в глаза. Но жест этот не выглядел агрессивным и вызывающим, скорее, подчеркивал важность того, о чем див хотел поговорить.

– Я должен знать, почему вы остались рядом со мной в Пустоши. Почему просто не уехали?

Аверин пожал плечами:

– А кто бы защищал тебя, когда ты был совсем беспомощен? Я бы не одолел сильного дива, но отогнать мелких падальщиков, которых в Пустоши полным-полно, смог бы. Такая защита все же лучше, чем никакой, правда?

– Я не про это. Я не понимаю, почему вы меня в принципе не оставили. Я больше не мог сражаться, наоборот, очень сильно всех ослаблял и задерживал. Я знаю, почему мой хозяин спасал меня, рискуя жизнью: у нас с ним сильная связь. И почему его светлость князь Булгаков не остановил его тогда: у него на меня планы. Но вы? Почему вы остались меня защищать и волокли на снегоходе?

Аверин вздохнул:

– Ты по-прежнему не понимаешь, что такое дружба, Владимир. Ты что же, думаешь, я бы бросил в Пустоши раненого Сергея?

– Нет, но я не колдун.

– А в чем разница?

– Ваша жизнь намного ценнее моей. Колдун не должен рисковать ради дива, особенно не принадлежащего ему. Это неправильно. Я не могу этого принять.

Аверин усмехнулся:

– Так тебе и не надо. Просто знай – для меня твоя жизнь не менее важна и ценна, чем моя собственная. Видишь, как удачно все складывается? Это и есть дружба.