Конечно, он очень переволновался и за дочь и за брата. Да и за Анонимуса, чего греха таить. Но с этим ничего не поделаешь, не пустить их в Пустошь он не мог, оставаться в неведении не хотел. У всего своя цена.

А Любава, по всей видимости, скоро «выпорхнет из гнезда». И улетит далеко-далеко, в Сибирь. У Василя почти не осталось сомнений, что молодой, но уже сделавший блестящую карьеру колдун попросит ее руки со дня на день. Отказывать Василь не собирался. Он отлично видел, как трогательно его дочь заботится о молодом человеке. И был рад, что после неудачного романа в Академии сердце Любавы вновь открылось для чувств.

А со своими чувствами он как-нибудь разберется.

В библиотеке были только ее величество и Гера.

– Я… мы с братом сможем остаться с… отцом наедине? – спросил он у императрицы.

– Я не знаю, – не очень уверенно произнесла она, – мое присутствие необходимо для того, чтобы запустить процесс. Неизвестно, нужно ли оно, чтобы его поддерживать.

Что ж, пусть так. Василь не собирался обсуждать государственные тайны или что-то очень личное. О чем он хотел поговорить? Признаться, он сам толком не знал. Спросить, почему, в отличие от брата, он не заслуживал внимания отца? Невероятно глупый вопрос. Это было очевидно, да и обиды на отца у него уже не было. У Геры совсем иная, недоступная обычному человеку жизнь и судьба.

Наконец дверь открылась.

…И перед ним предстал отец. Василь запомнил его именно таким. Порывистые движения, немного ехидное выражение лица. И взгляд. Это точно был взгляд отца, Василь ни с чем бы его не перепутал.

И даже одежда. Так отец был одет, когда они ездили в день рождения Геры фотографироваться в город. Отец с самого утра был весел и, как сейчас понимал Василь, уже немного отметил. Они встали у памятника, и отец подхватил их обоих на руки и начал крутить, прямо перед фотографом. Василю тогда сделалось очень стыдно – ведь он уже совсем взрослый! Он не позволит, чтобы его сфотографировали на руках отца!

И в результате на том фото у него получился серьезный, даже несколько сердитый вид. И именно эта фотография стоит сейчас на каминной полке.

– Ваше величество! – первым делом отец раскланялся перед императрицей. – Вы сегодня просто сияете, несмотря на то что вам пришлось пережить опасное и тяжелое приключение. Но я уверен, вы получили удовольствие.

– Я в полном восторге и сделала множество снимков! Мы обязательно обсудим наш поход, но чуть позже. Скажите, могу ли я выйти и оставить вас наедине с вашими… – императрица слегка запнулась, – сыновьями?

Василь отметил, что она тоже не совсем понимает, как относиться к стоящему перед ней. Для себя Василь решил четко – это отец. Если бы отец не хотел, чтобы его так воспринимали, то и не затеял бы эту мистификацию.