– Темнейшему ты неинтересна.

Девушка стиснула зубы и ушла, задыхаясь от возмущения. В тот вечер она искупалась в одежде и улеглась в кровать. Постель была чистой и мягкой. Намного удобнее, чем голые камни уединенного острова, на которых Ланьхуа недавно спала. Но от одной мысли, что она находится во дворце, пронизанном магией Повелителя демонов, цветочной фее становилось не по себе. Под конец ее все же сморило, и девушка забылась беспокойным сном.

В этот миг костяная орхидея кольнула ее запястье, но Ланьхуа так хотела спать, что даже не потрудилась открыть глаза и заснула как убитая. И вновь угодила в сказочный мир грез.

Посреди мглы раздался беспомощный женский голос: «А-Хао! А-Хао!», «Я оставлю это тело и буду вечно скитаться, терпя лишения и муки…» – прозвучало вдали. Вскоре крик обратился в тихие вздохи. «Небесная фея! Небесная фея!» – нашептывал кто-то девушке на ухо. Кто ее звал?

Загадочный голос шептал до утра, но Ланьхуа так и не догадалась, кому он принадлежал. Когда Орхидея открыла глаза, за окном было уже светло. Ее сердце билось быстрее обычного, а тело охватила непривычная слабость. Подобным образом цветочная фея себя чувствовала в первые дни, когда ее душа привыкала к телу из почвы сижан.

Ланьхуа прижала руку к груди, гадая, не могла ли ее душа ночью на время покинуть тело. Может быть, вновь обретя духовную силу, Дунфан Цинцан позабыл про обещание добыть для цветочной феи другое пристанище? И решил втихомолку, пока она спит, изгнать ее душу из тела?

Орхидея настороженно огляделась, но не обнаружила следов присутствия Дунфан Цинцана. Она торопливо оделась, выскочила из спальни и едва не столкнулась с Повелителем демонов, который выходил из опочивальни напротив.

– Большой Демон! – воскликнула Ланьхуа. – Признавайся! Что ты сделал со мной прошлой ночью?

Дунфан Цинцан невозмутимо поправлял на себе одежду, рассматривая цветочную фею: платье накинуто кое-как, волосы растрепаны… Окинув девушку взглядом с головы до ног, Повелитель демонов холодно фыркнул и отвернулся. Ланьхуа оторопела от подобного обращения и сердито сказала:

– Не отпирайся! Объясни, почему я чувствую утром усталость!

Дунфан Цинцан вновь покосился на Орхидею:

– Усталость сильная?

Ланьхуа кивнула:

– Да. Как будто всю душу из меня выжали.

У Дунфан Цинцана блеснули глаза, но прежде чем он успел заговорить, Ланьхуа добавила:

– Ты сотворил со мной что-то неподобающее, пока я спала?

Дунфан Цинцан отвел взгляд:

– Тебе не стыдно говорить Темнейшему такие слова?

Орхидея смутилась и залилась краской. Воспользовавшись передышкой, Повелитель демонов расправил одежду и вышел.