Дунфан Цинцан донес Орхидею до лестницы, ведущей во дворец. Изувеченное тело Кун Цюэ пропало с каменной стелы, но Повелителю демонов было все равно. Он поднялся по ступеням и вошел во дворец, не оглядываясь. Ланьхуа вытянула шею и посмотрела на столицу, в которой царил настоящий хаос. Да Юй величественно парил среди черных туч, нависших над городом, надзирая за каждым движением горожан, как вторая пара очей Дунфан Цинцана. Повелитель демонов в одиночку кроваво подавил первый бунт в своем царстве.

Дунфан Цинцан отнес Ланьхуа обратно в ее комнату и захлопнул дверь. «Царству Демонов настал конец, – пришла в голову Орхидеи простая мысль. – Мне тоже конец». Мужчина бесцеремонно швырнул Ланьхуа на кровать. Девушка перевернулась, юркнула под одеяло и натянула его на грудь, в ужасе глядя на каменное лицо Дунфан Цинцана. Тот скрестил на груди руки, в его глазах сквозило презрение.

– Облик дурнеет, а дерзость растет.

Орхидея кусала губы, не смея ответить.

– Признавайся, кто тебя надоумил, – холодно приказал Дунфан Цинцан.

Этого вопроса Ланьхуа боялась больше всего. Она не сводила с Повелителя демонов испуганных глаз. Тот пренебрежительно ухмыльнулся.

– Судя по твоему виду, ты удивлена. Думала, Темнейший не догадается, что ты действовала не одна?

Дунфан Цинцан наклонился, нависая над Орхидеей. Его лицо приблизилось, и Ланьхуа отпрянула. Теперь она лежала на кровати. Мужская ладонь опустилась ей на грудь и придавила. Свободной рукой Повелитель демонов схватил прядь ее волос.

– Одна ты бы ни за что не прошла сквозь защитный барьер, – тихо сказал Дунфан Цинцан. – Ты бы не отважилась на побег без чужой помощи.

Глаза Орхидеи округлились при виде мрачного лица Дунфан Цинцана, и она даже рта не посмела раскрыть. Висок пронзила резкая боль – Повелитель демонов потянул за прядь.

– Кто захотел, чтобы ты оставила Темнейшего?

Ланьхуа скривилась от боли, в конце концов не выдержала и выпалила:

– Неужели непонятно, почему я хочу уйти? – Она вспомнила все, что с ней произошло, и в ее сердце вскипели обида и злость. Боль напомнила ей о том, как отвратителен Дунфан Цинцан. – Непонятно, почему я хочу убежать? Я хочу жить! И не хочу умереть от твоей руки!

Ланьхуа задыхалась, с трудом держа себя в руках. Она поняла, что плакать сейчас бесполезно, поэтому с усилием проглотила слезы и громко спросила:

– Неужели я должна покорно принять судьбу и пожертвовать собой? Ты хочешь возродить деву Чи Ди и положить конец одержимости прошлым, а я должна вымостить твой путь к цели и превратиться в камень у тебя под ногами? Так? Ты могуч и силен. Ты призван играть в мире главную роль и готов отправить в могилу жителей трех царств. Неужели ты так деспотичен, что запрещаешь живым противиться смерти?