— Тяжело держать слово, когда хочется питаться нормально, а не дерьмом. Что-то я не замечаю, чтобы вы тут посасывали кровь кур или коров.

— Тебя не должно заботить, что мы едим. Твоя задача — обеспечивать безопасность своего племени путем соблюдения правил, — возразил Филипп уже чуть мягче. — Сколько вас уже?

— Не знаю! Не вижу смысла вести подсчет. Порядка полусотни.

— Вожак, ты же сам говорил неделю назад, что нас где-то около двух сотен, — совсем тихо подсказал воин из сопровождения Бруно.

От этих слов Бруно обернулся и пронзил своего спутника злобным взглядом. Обильно украшающие его лицо шрамы побагровели, но он промолчал, пересилил себя и вновь повернулся к Филиппу. Однако от Уильяма не укрылась та мелкая странная дрожь, что пробежала по его рукам и лицу, будто рябь на воде.

Услышав названную цифру, казначей Брогмот сделался белым как снег. Встревоженно он снял с себя свою маленькую шапочку с пером ворона посередине и принялся теребить перышко, ощипывая его. Него, благодаря своей глухоте, остался несведущ о количестве жителей Спрятанного поселения, а потому спокойно стоял и глядел на прибывших, сложив руки на животе.

— Почему ты не следишь за количеством своих вервольфов? — спросил Филипп.

— Ты сам говорил, что в нашей Райве мы можем жить в соответствии со своими традициями. Так мы и делаем.

— Не угрожая безопасности людей вокруг! — заметил Филипп, чеканя каждое слово. — Если пропадет хоть еще один человек из Высокого Коффа или с Северного тракта, пеняйте на себя. Я снесу вашу Райву вместе с вами. Ты меня понял, Бруно, сын Катьела?

— Как скажешь, — пренебрежительно развел руками Бруно, гордо добавив: — Твое счастье, Белый Ворон, что наши старейшины покинули Солраг.

— Они вымерли, вымерли оттого, что не смогли ужиться с людьми и другими демонами.

— Нет, они ушли до поры… до времени… Я могу быть свободен? Мой народ ждет меня.

— Да, иди, — холодно кивнул Филипп и произнес чуть громче, обращаясь к тугому на ухо управителю: — Него, проводи наших гостей до двери!

Услужливо закивав, старик зашаркал к ведущему наружу коридору, а вслед за ним направились трое высоких вервольфов, ехидно разглядывая своего тщедушного проводника, который приходился им едва по грудь.

Вскоре шаги начали стихать. У основного холла скрипнула арочная металлическая дверь, и гостей выпустили наружу, в хозяйственный двор, а оттуда — в город Брасо-Дэнто. Подперев кулаком подбородок и поставив руку на подлокотник, Филипп посмотрел куда-то вдаль, и его синие глаза опасно заблестели в свете факелов, озарявших темный огромный зал.