– Как ты милосерден, Гаар, что предлагаешь мне жить в этой демонической страшной шкуре столетиями.

– Если она тебя обременяет, я помогу тебе вернуть человеческий облик, – предложил джинн. – Чего ты хочешь еще? Скажи сразу, обсудим на месте.

Раскрутившись, дракон выполз из своего угла и приблизился к Гаару. Его когти едва слышно оцарапали стены расщелины, а в глазах заплясало злое пламя, сорвалось с кончика раздвоенного языка.

– Скажи-ка мне, джинн. Я правильно понимаю, ш-то против Фойреса и Ямеша будешь сражаться не только ты, но и другие джинны?

– Само собой.

– И много вас? Много ли джиннов на твоей стороне?

– Достаточно, но к нашему с тобой делу это отношения не имеет, – заметил джинн. – Они не тронут тебя по моему требованию.

– Отчего же не имеет? Ш-штаршие вервольфы и левиафаны – они принадлежат твоей штороне в войне?

Гаар промолчал.

– Ну же? Они принадлежат другим джиннам, ведь так? – вкрадчиво спросил змеиный голос.

– Да, они принадлежат нам, – нехотя согласился Гаар. – Химейес, Меликерт и прочие мои сторонники контролируют их.

– Почему же ты умолчал о них, хотя мне известно, что их все больше и больше. Из-за левиафанов морская торговля уже невозможна. А что будет, когда племя вервольфов ш-шпустится с гор? Сколько людей будет шожрано ими? И это только те существа, о ком я знаю. А сколько еще припрятано вами? Если я убью Дейдре, ты дашь мне клятву, что точно так же не дадут потомства и другие детища джиннов, ш-штобы шпасти ош-штатки мира?

– Исключено, – отказал Гаар. – Ты предлагаешь остаться нам без оружия, беззащитными перед Фойресом.

Дракон залязгал пастью. С нее обильно закапала слюна, которую джинн с недовольством отер со своего плеча.

– Так и знал. А как все благородно начиналось, – прошипел змей то ли злобно, то ли насмешливо. По его голосу тяжело было распознать. – Ты предлагал мне спасти человечество, стать мучеником, но ш-шам утаил за спиной множество других детищ, которые во время войны принесут столько же бед, если не больше. Гордый, выш-шокомерный, такой же самолюбивый джинн, как и все прочие… Плевать тебе на человечество, сукин сын! Ты хочешь только лишить Фойреса в войне его оружия, чтобы нанести удар своим. Ты ничем не лучше Фойреса!

– Следи за своим змеиным языком! – ответил джинн в сдержанной ярости. – Если не подчинишься, то так и будешь жить в этой шкуре, делающей тебя чудовищем в глазах всех прочих.

– А я и есть чудовище, – громкий шипящий голос прокатился по расщелине. – Я плод дерева ошибок и пороков. Так что не пугай меня обликом, который достоверно отражает мою душу.