Дракона порой обдавало брызгами от высокой волны, но он лишь выдувал их из ноздрей и не шевелился. Прикрыв веки, он глядел на воду, как та бурлила и пенилась внизу. К Дейдре он лишь едва повернул голову, склонил ее и приоткрыл большой глаз.

– А ты все здесь, птичка, – прошипел он и тут же вернулся к созерцанию воды. – Зачем пришла сюда, где тебя ш-шмоет в море в твоем человеческом облике?

– Я подумала над тем, что ты рассказал, – почти прокричала сквозь ветер девушка.

– Ага, вот как… – теперь он целиком обратил на нее внимание, оторвался от моря. – Будешь ругать меня за то, что я рассказал тебе всю правду? Или, того больше, решишь найти Филиппа, чтобы отомштить за мать?

Глаза Дейдре были опухшими от долгих и горьких слез, но она призналась:

– Я не в обиде на Филиппа, потому что он не знал матушку такой, какой ее знала я. Она всегда была доброй, любила нас, заботилась даже о неродных детях, как о своих. И пусть это было ее тело, но ее поступками уже правила не ее душа, а юстуус. Поэтому я буду молиться за ее душу и тело, может, хотя бы так она найдет дорогу в Сумрачный Хорренх… – Дейдре поправила прядь. – Я постараюсь запомнить ее такой, какой она была со мной.

– Рад, что ты так решила. Ты неглупа, птичка. Пусть и наивна.

– Почему ты меня так называешь? Какая я тебе птичка? – произнесла она, поджав губы.

– А какой из тебя дракон? – поинтересовался дракон. – Ты не пользуешься данными тебе крыльями в полной мере, ютишься в своей норке и подставляешься опасностям. На этом острове раньше жили гарпии. Питались козами и тем, ш-што прибьет к берегу. Я сжег часть из них… Прочие убрались восвояси. Но что, если какая-нибудь дерзкая гарпия нападет на тебя? Что предпримешь?

– Ты беспокоишься обо мне, Уильям? – попыталась поддеть его Дейдре. – Разве ты не говорил, что тебе все равно? Так не трогай меня и мое обличье!

– Я прош-то заметил, что Гаару не штоит прилагать таких больших усилий, чтобы избавиться от тебя. Ты и ш-шама с этим прекрасно справишься и избавишь его от себя.

Дейдре сжала губы в одну линию, но не ответила на поддевку. Не ей было тягаться с драконом в остроте языка и ума. Она подошла ближе, постоянно поправляя волосы, чтобы они не разлетались слишком сильно, показывая шрамы на лице, или не лезли в глаза.

– Называй как хочешь! Но я пришла не ругаться, а сказать тебе, что… – Она замялась, потом продолжила уже громче: – Я прощаю тебя, Уильям, за твои обидные слова и поступки, потому что ты тоже не знал мою мать такой, какой ее знала я.

– Видимо, надо рассказать тебе больше правды, Дейдре, раз ты так просто ее приняла и решила жить дальше, как и до этого, ш-ш-ш-ш… – саркастически ответил дракон. – Но чего ты хочешь добиться этим прощением?