Из глубин Химей донеслось еще одно ржание. Однако Мафейка лишь мельком показалась из воды, вынырнув ненадолго. Она была дикой и боялась всего людского, а оттого сад ее пугал и злил одновременно. Именно поэтому буйная демоница решила дождаться в воде и только приветственно и очень живо фыркала водой.

Юлиан приласкал мокрую гриву темно-мышастой лошади и поцеловал ее в теплую морду, отчего кобыла игриво мотнула головой.

— Я тоже соскучился по тебе такой, Вериателюшка… На Север, мы уйдем на Север… Как ты того и хотела.

Юлиан посмотрел на браслет на руке и решил, что избавится от него позже: держаться за скачущую кобылу одной рукой неудобно. Тем более Вериатель стала настойчиво тянуть его за рукав, хватаясь зубами. Ей уже самой не терпелось увезти своего избранника подальше от бед. Тот уж было напрягся, чтобы запрыгнуть на ее спину, как вдруг увидел темный силуэт среди черных стволов платанов. Силуэт стоял не шевелясь, укрытый тенями. Но Юлиан увидел яркие голубые глаза, белое лицо и темные пряди, которые выбивались из-под шаперона.

— Господин Донталь? — искренне удивился он. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть, так это герцога.

Фигура вышла из тени, подставилась под свет луны, но от этого не стала менее пугающей. Откуда Горрон здесь, в Элегиаре? Уж не мимик ли это? Уж не плод ли больного воображения?

— Не разглядывайте меня с таким удивлением, Юлиан. Я — это я, самый что ни на есть настоящий, — улыбнулся герцог.

Юлиан приблизился к Горрону и пожал тому руку. Ладонь была мягкой, но крепкой — в теле гостя чувствовалась затаенная сила. Нет, точно не мимик. Тем более гость свободно произнес фразу на Хор’Афе, а это было под силу либо высшему демону, либо очень опытному демонологу, посвятившему всю жизнь изучению языка.

Вериатель вдруг сделалась недовольной и зло захрипела, но гость взглянул на нее без страха и подошел ближе, не боясь.

— Как вы сюда попали? — спросил Юлиан.

— По просьбе нашего главы Летэ фон де Форанцисса, — отозвался герцог. — Однако ваша мать рассказывала, что вы отправились на Юг попутешествовать. Поэтому, когда я узнал о некоем Вестнике Гаара по имени Юлиан, который прибыл из Ноэля и был удивительно похож на чистокровнейшего северянина, то любопытство взяло верх, и я заехал пообщаться с вами.

На Горроне были южные шаровары и рубаха, а на правой руке сверкал серебром наплечник. Не родись герцог белолицым и синеглазым, можно было бы счесть его за местного аристократа.

«Как же он ловко перевоплощается, чувствуя себя везде как рыба в воде», — отметил про себя Юлиан, невольно поражаясь такой способности.