Под гул одобрения Дзабанайя сел обратно в кресло, подле Иллы Ралмантона. Тот, уже опьяневший, лукаво улыбался.

— Ты, Дзаба… — Илла тоже теперь обращался к послу, используя короткое имя, — умеешь держать удар и красиво уходить от нападения. — Тут он понизил голос: — Но не стоит так открыто угрожать эгусовцам. Обожди пока притеснять своих неприятелей. Мудрый муж должен уметь выжидать, а не вести себя как распаленный боем мальчишка.

Дзабанайя кивнул и принял совет и предостережение одновременно. Еще некоторое время он следил за передвижениями Хоортанара, который отчего-то решил обойти все залы и подсаживался к другим магам. А когда его эгусовский неприятель и вовсе пропал из виду, то мастриец принялся также пылко спорить с Юлианом о «Книге знаков пророка Инабуса из Ашшалы», которую тот на днях ему вернул. Но более всего его взор был прикован к принцессе Бадбе в предвосхищении приближающейся брачной ночи между ней и принцем Флариэлем. В предвосхищении зарождения владыки владык.

* * *

Еще с час все пили, ели кому что положено. С каждым мгновением Илла и Дзабанайя становились все добрее и пьянее, а Юлиан — собраннее. Под мантией, сшитой ему на заказ у того же портного, что обшивал советника, покоился документ. Согласно ему, он был теперь Юлианом Ралмантоном — вампиром свободным и принадлежащим к знатному роду.

Слухи разлетались с быстротой птицы. Казалось, виновницей всего этого стала Наурика. Сначала от стола королевской четы отпорхнула одна щебечущая фрейлина, затем вторая, третья, и еще, и еще. И в конце концов к советнику уже стали подходить и поздравлять. Кто-то произнес тост за молодого Ралмантона — и вот все разразились поздравлениями. После тоста к наследнику семейства Ралмантонов тут же устремились взоры всех красавиц, ведь ничто так не украшает мужчину в глазах женщины, как знатный род и соответствующий знатности огромный кошель. Юлиан усмехался, наблюдая эти жаркие, полные обещаний взгляды женщин. Как же быстро все меняется… Как ты сразу начинаешь нравиться, когда богат и знатен. Это напомнило ему Ноэль с его страждущей толпой желающих набиться в друзья, когда он только приехал в особняк вместе с Мариэльд де Лилле Адан в 2121 году. Он тогда еще верил в искренность прихлебателей, принимал их, выслушивал, а они кивали, соглашались с ним во всем, хотя тогда он ничего умного говорить еще не мог.

Сейчас же он наблюдал за подобным с отвращением, хотя и не без спокойного цинизма. Юлиан прекрасно понимал, что даже обаятельный Дзаба уделяет ему столько внимания и выказывает знаки дружбы лишь из-за его близости к советнику. Нельзя не догадаться, что теперь, после усыновления, мастриец станет ему лучшим другом. Что поделать с этим миром?