– Правды! – разом охнули восставшие, словно единый организм, мечущийся в горячечном бреду.

– Как вам доказать, что Цитадель не держит в подвале сомнов? – спросил Уман.

– Покажите! Покажите нам! Да! Мы должны увидеть своими глазами.

Вперед выступило несколько бунтовщиков бандитского вида, вертких, с хитрыми лицами. Но приличная одежда выдавала в них революционных агитаторов. Впрочем, в этой сутолоке никто не нашел бы доказательств.

– Это все требования? – сдержанно осведомился Уман.

– Нет! Гильдия шахтеров требует повышения оплаты труда! – выступили вперед еще несколько человек.

– Это не к охотникам, – заставил их замолчать Уман. – По вопросу сомнов – это все ваши условия?

– Да.

– Прекрасно. До конца дня организуйте делегацию из представителей квартала Ткачей и квартала Торговцев. Мы покажем вам все подвалы Цитадели. Охотникам нечего скрывать!

«Уж так и нечего! – подумал Джоэл. – То, что вы скрываете, не поймут обычные работяги. Да и я не понимаю. Пока что».

На какое-то время воцарилась тишина, оседавшая пылью на грязной мостовой. Только ветер носил пепел, и пожарные команды пробивались в изолированные районы, чтобы остановить пламя. Охотники стойко держали оцепление, готовые в любой момент кинуться в атаку. Но противники отложили таран, оставив настороже несколько вооруженных групп. Большая же часть сгустилась вокруг импровизированных лидеров, они совещались и, похоже, совсем не боялись, что военные подгонят пушки: на площади скопилось слишком много охотников, а любой взрыв уничтожил бы не только людей, но и ворота. «Всё понимают, шельмы», – зло думал Джоэл, облизывая спекшиеся от напряженного молчания губы.

Делегация собралась, к счастью, довольно быстро: даже не успел зажечься Красный Глаз, только Желтый немного померк. От шахтеров и ткачей выступали активисты движения рабочих. Они-то вечно и зачинали стачки, доказывая измотанному трудовому люду, что им живется хуже всех. Пожили бы месяц-другой в шкуре охотников без нормального сна и отдыха… Но официально считалось, что это высокооплачиваемая служба, более почетная, чем у покрытого пещерной грязью шахтера или ткача, отравленного цеховой пылью.

– Мы готовы! – объявили бунтовщики. И группа из десяти человек чинно вышла вперед. Охотники расступились, позволяя им пройти. На пропускном пункте каждого тщательно обыскали, но оружия ни у кого не обнаружилось.

– Остальным предписываем разойтись! – провозгласил Уман.

– Нет! Только после того как они вернутся живыми! – ответили лидеры восстания.

– Принято! – неожиданно пошел на сделку Уман. – Разрешаем остаться двадцати процентам собравшихся.