Тварь шествовала по улицам, как вернувшийся домой пьяный хозяин: небрежно раскидывая и разрушая ветхие предметы. Невообразимых размеров когти вырывали черепицу и срезали садовые деревья. Один старый дом вовсе сложился внутрь себя, заживо погребая жильцов. Всюду валялись обломки, вывороченные кирпичи и балки.

Джоэлу приходилось двигаться то по крышам, то по мостовой. Улицы вились переплетениями змей, подлым шевелящимся клубком. Таблички на домах почти не читались, но вместо них указателями служили отметины, следы твари. Пока незримой, насмешливо скрывающейся. Казалось, за этим преследованием прошла вечность. Помощь все не приходила, и, что самое странное, Джоэл больше не узнавал свой привычный город: этот новый темный Вермело полнился неразборчивыми шепотками и вздохами, криками забытых молитв и стенаниями умирающих. Они доносились эхом, заползали в уши ядом белены. И с каждым увиденным на мостовой трупом этот хор все громче и громче стучал в голове тревожным набатом.

В эту ночь смерть правила в квартале Ткачей. Но сам монстр не появлялся, оставлял следы и вел за собой. С каждым мигом Джоэл понимал, что ступает по улицам уже не того Вермело, который они патрулировали с Ли, а того, который являлся ему во снах каменного Ворона. Напарник бы при всем желании не попал на этот уровень, как и возможная помощь.

«Вот и разгадка, почему никто не видел целиком Вестника Змея, когда он этого не хотел. Сейчас он не хочет, чтобы его нашли. Но я найду! Уж точно найду!» – озлобленно думал Джоэл. В нем пробудилось исступленное упрямство человека, который подобрался к завершению величайшего дела своей жизни, тяжелого, мучительного, но необходимого. Если бы в эту ночь удалось прекратить все страдания Вермело, он бы не испугался самой высокой цены.

«Да где же он? Может, я его тоже не вижу?» – раздумывал Джоэл.

Должно быть, со стороны причиненные разрушения выглядели как следы незримого внезапного урагана, если тварь не давала обнаружить себя.

Чужой враждебный мир вокруг состоял из переплетений смутных линий, черных и грязновато-серых – какие-то темнее, какие-то светлее. Некоторые отличались особой чернотой. Грязные, исчерна-лиловые, в красных прожилках, они напоминали пораженные гангреной конечности. И они расползались щупальцами страшного спрута, длинные, неуловимые, теряющиеся в побегах гибельного соцветия.

«Не сон ли все это?» – удивлялся Джоэл с нарастающим омерзением. Весь Вермело в неправедной ночи предстал опутанным сетью черных лиан, проводов, веревок – называть можно как угодно. Суть их оставалась одна: его мир поразила скверна, великая тьма, скопившаяся незримой болезнью средь улиц и домов. Теперь он искал источник этого зла. Соткалось ли оно от людской порочности или было привнесено от Змея? Джоэл не задумывался, зато испытывал желание перерубить самые черные лианы, отрезать их от воронки, убрать эти путы, за которые в недра небытия утягивались безвинные души.