– Выполню все, о чем попросит госпожа наставник.

– Я хочу попросить себе наложника, умеющего играть на цине, изящного лицом и смышленой натуры.

Император снова откашлялся:

– Хорошо. Дам тебе столько наложников, сколько пожелаешь. – Мужчина махнул рукой старшему дворцовому евнуху, чтобы тот нашел подходящего человека.

Девушка опустила взгляд и отлила в золотую чашку снадобье из фарфорового бутылька в рукаве, а затем передала ту императору через жреца и безучастно произнесла:

– Благодарю, ваше величество.

– Я жив твоей помощью, незачем благодарить меня за такую мелочь.

Когда Цинь Яо вернулась в резиденцию, то знала, что Чу Цзи по-прежнему стоит на коленях перед ее дверью, поэтому она подозвала рукой выпрошенного у императора наложника и, прильнув к нему, прошептала:

– Помоги мне зайти.

Наложник действительно оказался намного смышленее Чу Цзи: он прекрасно понимал, как снискать симпатию покровителя, и, спокойно обняв Цинь Яо за талию, изображая тесную связь, вошел в резиденцию. Когда они дошли до внутреннего дворика, девушка увидела у ворот двора фигуру Чу Цзи, стоящего на коленях с поникшей головой. Ее ладони напряглись, и она до боли сжала руку нового наложника.

– Не могли бы вы быть чуточку нежнее, госпожа наставник? – с губ слуги сорвалось теплое дыхание.

Цинь Яо лишь равнодушно произнесла:

– Просто пройди со мной в покои.

Не отвлекаясь ни на что вокруг, она в обнимку с наложником вошла в покои, словно стоящий на коленях Чу Цзи был воздухом, совершенно для нее незаметным. Зато новый гость бросил на парня довольно странный взгляд. В глазах его читалась насмешка, и кулаки Чу Цзи невольно сжались, но почти сразу же он в бессилии их разжал.

Разве… он мог позволить себе ревность?

Какое-то время из помещения не раздавалось ни звука, а затем тихо зазвучал цинь. Игра того человека оказалась намного лучше игры Чу Цзи.

Ночь постепенно становилась темней, звуки циня в покоях стихли, и свечи были затушены. Чу Цзи мог почти представить себе картину, как пара внутри спит в обнимку друг с другом. Теперь он оказался совершенно бесполезен: новый наложник был во всем лучше него, и обоснований, чтобы задерживаться здесь, у Чу Цзи на самом деле не осталось. Возможно, в глазах Цинь Яо любой другой мог заменить молодого человека, вот только в его собственных одна была единственной.

Мог ли он что-то с этим сделать?.. Его уже выбросили.

Взгляд парня окончательно поблек. Он закрыл глаза и прикоснулся лбом к земле в поклоне перед ее дверью, после чего встал и, пошатываясь, двинулся прочь.

Срезав цепь с его ног, Цинь Яо даровала ему свободу, однако одновременно с тем и лишила ее. Действительно, разве боги стали бы спасать такого, как он?..