– Есть только один домограф, чьи интересы я защищаю. – Она гордо вздернула подбородок. – Риз хочет найти Золотой дом, но теперь ни за что не попросит помощи у Эверрайна и ничего не потребует взамен утраченного безлюдя. Я сделала и то и другое.

После ее исчерпывающих объяснений продолжать беседу было бессмысленно, и они вернулись в зал. Рин куда-то подевался, но в его отсутствие Дарт не скучал. Бесцеремонно присев на край стола, над ним нависла Габриэль. Видеть свое платье на другой было так же странно, как застать ее флиртующей с Дартом. Он держался отстраненно и до холодности сдержанно, отвечая ленивой полуулыбкой, и все же не мог побороть самовлюбленность художника, которому льстило любое женское внимание.

– И на пять минут оставить нельзя, – хмыкнула за ее спиной Илайн.

В памяти Флори всплыли обрывки томных речей Габриэль о прехорошеньком парне, которого она приметила на одном из выступлений в Пьер-э-Метале. В образе, описанном фразами из дамских романов, какие печатали бульварные газеты, Дарт едва угадывался, но теперь все стало очевидным.

Первым порывом было сбежать прочь, но назидательный тычок в спину от Илайн направил Флори к столу. Габриэль заметила ее издалека и, узнав в ней попутчицу, что грозилась проткнуть глаз ножницами, поспешила удалиться, выказав свое пренебрежение, хотя той до него не было никакого дела.

Несмотря на то что Флори старательно изображала безразличие, вопрос читался на ее лице.

– Она искала сестру, – сказал Дарт.

– И компанию на вечер, – добавила Илайн, подсев к ним, и пьяно хихикнула.

Продолжать эту тему не пришлось, потому что объявился Рин. Сетуя на то, что в «Паршивой овце» есть любое питье, кроме воды, он водрузил на стол трофей – пару стаканов с прозрачной жидкостью, обманчиво похожей на живительную влагу, однако резкий запах выдавал в ней какой-то губительный напиток.

От громкого шума и табачного дыма у Флори начало гудеть в голове. Лохматый тип за соседним столом требовал добавки и потрясал в воздухе пустым стаканом. С каждой минутой возгласы становились все визгливее и отчаяннее, как будто промедление грозило его жизни. Едва стаканщица Сола появилась в зале, обездоленный окликнул ее и подскочил на стуле от негодования, когда она промчалась мимо, даже не взглянув в его сторону. Вид у нее был растрепанный и чрезвычайно взволнованный. Лохматый продолжал возмущаться, пока к нему не подошла другая стаканщица.

Спустя пару минут перед ними нарисовался Дес, которого они не видели с начала вечера.

– И где тебя носило? – спросил Рин ворчливо.