В ту ночь она спала спокойно и без сновидений, а очнулась в тех же объятиях, какими запомнила их. Окольцовывая ее плечи и смыкаясь на спине, руки Дарта обнимали так крепко, что любое неосторожное движение могло потревожить его сон. Она осторожно запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо – безмятежное, совсем мальчишеское. Сложно устоять, чтобы не коснуться. Но едва она поднесла палец к губам, они изобличающе дернулись в ухмылке.

– Ты не спишь! – выпалила Флори. – Притворяешься.

– Позволяю тебе созерцать, – самодовольно проговорил Дарт. Ресницы дрогнули, брови причудливо изогнулись, но глаза остались закрыты. Его лицо ожило, и от былой безмятежности не осталось следа.

– Ты не картина в музее, – проворчала Флори, пытаясь скрыть смущение.

– А разве любоваться можно только картинами?

– Кто ты сегодня? – спросила она, почувствовав влияние какой-то личности. Он лениво приоткрыл веки, жмурясь от утреннего света. – Художник?

Дарт улыбнулся краешками губ, и Флори не смогла понять, угадала она или нет.

Он заворочался, устраиваясь поудобнее, невольно поморщился от того, что мышцы за ночь онемели. Она не знала наверняка, а могла лишь предполагать, что его тело чувствует те же тысячи мелких иголок под кожей, что и ее. Внезапно осознав, где она и с кем, Флори испуганно подскочила, хотя волноваться было не о чем: вся одежда осталась на них. Дарт попытался ее успокоить.

– Сейчас раннее утро. Никто не заметит нашего отсутствия. Скажем, что вернулись поздно из-за грозы.

Флори спешно отвернулась, пряча запылавшие щеки.

– Ты можешь чувствовать себя спокойно рядом со мной, – добавил он.

– Я чувствую.

На несколько мгновений они замолчали, заново привыкая друг к другу. Что-то изменилось между ними теперь, когда он знал всю правду о ней. Лишь в одном она так и не решилась признаться: что сегодняшняя ночь была самой откровенной в ее жизни. Это откровеннее, чем остаться без одежды, чем доверить обнаженное тело его рукам.

Безлюдь крепко спал, когда Дарт и Флори вернулись. Они тихонько проскользнули в дом и тут же наткнулись на Бо. Почуяв их раньше, пес уже поджидал у двери, нетерпеливо поскуливая и виляя хвостом с белой кисточкой. Флори присела, чтобы погладить Бо, и тот с радостью подставил голову под ладонь.

– Лучше задобрить его, чтоб никому не проболтался, – усмехнулся Дарт и отправился на кухню, надеясь подкупить свидетеля утренней кормежкой.

Не дожидаясь, пока другие обитатели дома застанут их, Флори подхватила коробку с вещами и прокралась в спальню, которую делила с сестрой. Офелия крепко спала, обняв подушку и закутавшись в одеяло.