Не успела она оправиться от маневра, как фургон снова тронулся с места. Хотелось закричать, предупредить, объяснить, почему они должны повернуть назад, но дыхание перехватило. Офелия беспомощно наблюдала, как разрисованные фургоны один за другим исчезают в разверзнутой пасти ворот. Вскоре все три оказались в самой глотке Общины.

– Может, здесь будет выступление? – наивно предположила Чармэйн, поправляя одежду. Она словно в другом мире жила и не предполагала, что с ней может случиться что-то страшнее сорванного на высокой ноте голоса. – Я все разузнаю и вернусь.

Прилс знала правила Общины и то, что фанатики никогда не осквернят празднование Дево приглашенными артистами, однако остановить Чармэйн не успела и, прижав детей к себе, тихо пробормотала:

– Если это устроил мой муж, то… – Она прервалась на полуслове, хотя глаза, блестящие от слез, все сказали за нее.

– Оставайтесь здесь, – шикнул Флинн и покинул фургон вслед за Чармэйн.

Боясь выглянуть в окно, Офелия решила полагаться на один лишь слух и медленно сползла на пол. Трое Прилсов сделали то же самое. Маленький Бенджи и вовсе забрался под сиденье, сжавшись в комок.

Судя по голосам, говорившие двигались от первого фургона прямиком к ним. Слов было не разобрать. Потом какая-то суета остановила их, и раздался пронзительный вскрик, принадлежавший Чармэйн.

– Папа!

Воображение само домыслило происходящее и не оставило ни секунды на раздумья. Офелия нырнула в глубину мешков, набитых одеждой. Она спряталась вовремя. Не прошло и минуты, как пространство озарил отблеск фонаря, а фургон покачнулся, проседая под чьим-то весом.

– Эй вы, трое, пойдите-ка сюда, – позвал басовитый голос. Звучал он не опасно, почти приветливо, и Прилс сделала так, как он велел, забыв, о чем говорил Флинн.

Внутри осталась только Офелия, думающая о том, возможно ли незаметно ускользнуть отсюда. Ее отвлек дрожащий, но громкий голос Прилс:

– Могу я встретиться с главой? Я благотворитель Общины.

– Да хоть демон рогатый, все равно заткнись, – рявкнули в ответ. И раз его ни капли не тронула добродетель госпожи Прилс, не оставалось сомнений, что с ней говорил удильщик. Из рассказов сестры Офелия знала, кто они и на что способны.

Из своего укрытия она не могла следить за происходящим, и смысл немного ускользал от нее, точно во сне. Куда подевался Флинн, что заставило Чармэйн закричать и каким образом фургоны, очертив юго-западную границу Пьер-э-Металя, оказались здесь?

– Мы привезли их, как договаривались, – с наигранной услужливостью сказал балаганщик. Если бы Офелия не видела этого косматого бородача, то представляла бы его как дрожащую от голода собачку, которая клянчит косточку.