Дарт слопал угощение сам, спрятавшись за углом летней кухни. Стыдно ему стало потом, но в момент, когда на языке таяла сладкая мякоть, а липкие от сока пальцы жадно выковыривали зерна, он совершенно точно не хотел делиться тем, что предназначалось ему.

Странное дело: вкус гранатовых зерен, их терпкий аромат ярко отпечатался в его памяти, а лицо дарительницы почти сразу забылось. Лишь раз смутное видение о ней посетило Дарта.

Следующей зимой, когда в городе свирепствовала корь, он, как почти все приютские, оказался прикован к постели. В дортуаре, куда определяли больных, было жутко и мрачно. Окна завешивали красной тканью, считая, что это способно прогнать недуг, который забрал бы еще немало жизней, если бы таинственная благодетельница не принесла им лекарство. Своего имени она не назвала и осталась в истории приюта «доброй госпожой». В ту ночь, забывшись в лихорадочном сне, Дарт увидел образ незнакомки, протягивающей гранат сквозь прутья ограды…

Теперь же он понял, что у той женщины с фруктовой корзиной, дарительницы и «доброй госпожи» было одно лицо – лицо его матери.

Глава 29 Дома на песке

Глава 29

Дома на песке

Десмонд

Дес полагал, что сошел с ума, раз согласился помочь Эверрайну, который и раньше раздражал одним присутствием, а теперь вызывал зуд в кулаках. Видеть его надменную физиономию не хотелось, однако выбирать не приходилось – другой у того не было.

Он пришел как раз вовремя, когда Эверрайн начал выкладывать второй ряд тровантов. И все бы ничего, если бы не перчатки. Он натянул их, точно переносил жаб и боялся обзавестись бородавками. Казалось, он был на грани того, чтобы вооружиться носовым платком, а затем, двумя пальцами зажимая камни, брезгливо швырять их в ров. Эверрайн был создан под шикарные костюмы и строгие интерьеры контор, то есть подо все, что исключало любой физический труд.

Наблюдать за ним в чуждой ему обстановке было забавно, тем более что домограф, увлеченный новым занятием, ничего не замечал, пока Дес не выдал себя, точным броском попав камнем по затылку. Эверрайн повернулся.

– Рыбьи потроха, а ты здесь зачем? – недовольно пробормотал он.

Дес ответил, что согласился помогать ему только потому, что его попросили. Эверрайн ничуть не удивился и с непоколебимым спокойствием вернулся к делу, оставив Деса тревожиться о том, что он становится предсказуемым.

Они сосредоточились на работе: жутко скучной и монотонной. Чтобы взбодриться, Дес стал напевать песню из репертуара «Бродячих котов». В исполнении Чармэйн она звучала задорно и беспечно, а у него все равно получалась какая-то похабщина, от которой воротило Эверрайна. И это была достойная причина, чтобы не замолкать.