Эверрайн не поделился, как собирался угомонить безлюдя, и Десу оставалось только наблюдать за тем, что происходит внизу.

И вскоре деревянная громадина направилась к нему – медленно, но неудержимо. Это напоминало движение груженой вагонетки по монорельсу.

Дес торопливо свернул веревку в петлю и, улучив подходящий момент, когда безлюдь приблизился, накинул ее на трубу, торчащую на крыше. Первый же бросок вышел удачным, и Дес затянул веревку сильнее, чтобы зафиксировать, позабыв о том, что другой ее край по-прежнему обвит вокруг запястья. Безлюдь, почуяв чье-то вмешательство, резко дернулся и потянул с такой силой, что Дес сорвался и, описав в воздухе короткую дугу, врезался в бревенчатую стену. Хрустнули кости, а в следующую секунду боль прошила руку насквозь. Узел под его весом развязался, освободив запястье, и Дес рухнул на землю. Теперь волна боли охватила его целиком. Кажется, он дышать почти перестал и провалился в не самые приятные ощущения. Даже в мыслях он продолжал хорохориться и бодриться, вместо того чтобы признать: ему было так хреново, будто его пожевало и выплюнуло чудовище. Кстати о чудовищах…

Вспомнив о безлюде, Дес с трудом заставил свое тело двигаться, чтобы убраться с дороги разъяренной махины прежде, чем она расплющит его. Он отполз, насколько хватило сил, и тревожно огляделся по сторонам, пытаясь понять, откуда ждать угрозы. Однако тень дикого дома маячила уже у дальней стены Общины, следуя за домографом. Вероятно, после падения Дес на время утратил связь с реальностью и упустил укрощение безлюдя.

Жалеть себя стало намного проще, когда к нему подбежала женщина. Охая и причитая, размазывая по грязному лицу слезы, она рассыпалась в благодарностях Хранителю – за то, что послал к ним на помощь бравых спасителей. Ну, хотя бы так она оценила их скромное участие.

Приглядевшись, Дес узнал в ней ту самую кашеварку из северного лагеря. Он плохо разбирался в тонкостях празднования Дево, но слышал, что фанатики на период аскезы покидали дома, а после факельным шествием возвращались на родную землю, чтобы зажечь единый костер.

– Вы не ушиблись? – заботливо проговорила она и погладила его по голове, как зверушку.

– Нет, наоборот, очень весело провел время, – ответил он. Привычное ерничество помогло ему отвлечься от боли.

– Хотите воды?

Она искренне пыталась помочь, но каждый ее вопрос звучал издевательски. Дес кивнул и обрадовался, когда сердобольная оставила его в покое.

Здоровой рукой он оперся на землю и дополз до ближайшей стены, чтобы привалиться к ней. Теперь он чувствовал себя не таким беспомощным и хотя бы мог оглядеться. Люди покидали свои убежища, медленно заполняя улицу, превращенную в руины. Кто-то плакал, кто-то взахлеб обсуждал нападение, а несколько любопытных побежали к провалу в стене, через который Эверрайн вывел безлюдя. Лишь слушая беспокойные разговоры фанатиков, Дес понял, что они считали произошедшее наказанием, воздаянием за грехи. Безлюдь появился на их земле не в обычный день, а в Светлую ночь Дево, и даже огонь не смог остановить его. Фанатики винили невежество главы, жестокость его помощников, злость безлюдей и коварство лютенов, но никто не заикнулся о себе, веря, что пустой склянки на шее и заученной молитвы уже достаточно, чтобы считаться праведником.