Он говорил спокойно, но в его голосе ощущалась опасность.

– Я пришел к Воинству с серьезными намерениями, – ответил Эмре, чувствуя, что ступил на зыбкую почву.

– Хм… – Масид слегка наклонился, внимательно глядя ему в глаза, и как будто разглядел что-то в свете фонарей. – Да, твои намерения серьезны. Но не сбежишь ли ты, когда станет трудно? А трудно станет, Эмре. Рано или поздно.

– Я много чего умею.

– Мы все много чего умеем. Что нам нужно, так это люди с верными сердцами. – Он подошел к Эмре вплотную, и тот едва подавил желание отступить. – Что тебе от того, сидят ли Короли в своих дворцах? Зачем тебе нужно, чтоб Воинство свергло их?

– Потому что пока Короли сидят на своем холме, мы просто скот, готовый на убой. Каждую Священную ночь на нас охотятся асиримы. Стальные девы хватают нас на улицах. Серебряные копья не видят дальше Золотого холма и гаваней. Сколько жизней погублено? Скольких родных и близких мы потеряли?

– Многих, – коротко ответил Масид.

– Слишком многих. Ради них я и хочу присоединиться к Воинству.

Масид взглянул на Хамида, на Дария. Эмре не знал, что он разглядел в их лицах, но мгновение прошло, и мужчина поманил Эмре к дальнему краю пещеры. Толпа разошлась перед ними, и Эмре увидел человека, висящего вниз головой на веревке, привязанной к вбитому в потолок крюку. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки, а кожу, нежную и чистую, портили только следы от веревки на щиколотках.

Эмре не стал спрашивать, кто это. Верховный казначей Вешди, сын Короля Кулашана. Три дня назад Воинство похитило его под прикрытием атаки на Обитель Дев.

Под ним, на широкой курильнице, лежал камушек с белыми прожилками. «Легкое дыхание», понял Эмре, тот самый камень, который Чеда нашла в футляре.

Толпа надвинулась на них, Масид снял с пояса кривой кинжал и протянул рукоятью вперед. Эмре взглянул на нож, на перепуганного Вешди.

Масид положил руку ему на плечо, поддерживая, ободряя стать другим, новым человеком – убийцей. Эмре знал, что такой день наступит, но от этого не полегчало. Путь в Аль'афа Хадар – это путь в один конец.

Эмре взял нож. Ужасное чувство, но оно наконец освободило его. Со смерти Рафы он не ощущал себя таким сильным. В детстве, пока Рафа был жив, Эмре никого и ничего не боялся, ему казалось, что весь мир у него в руках. Но, повзрослев, он понял – защищаться мало, жизнь будет подгрызать тебя исподтишка, по кусочку, пока ничего не останется. Нужно атаковать первым. Действовать, пусть даже мир вокруг развалится на куски.

Он подошел к Вешди, принцу с Золотого холма. Тот извивался и пытался вырваться, зная, что конец близок, и нож в руке Эмре вдруг стал невыносимо скользким.