– Он прав. И однажды я это докажу, с твоими тренировками или без них.

Джага вновь присела на корточки и принялась вощить киль. Чеда подошла ближе.

– Я хочу убить одного человека.

Для кундунцев месть была серьезным делом, но вряд ли Джага верила, что девчонка из Шарахая в полной мере осознает, как это важно.

– Так убей его. Зачем тебе Ямы?

– Он выйдет на турнир. Пока не выбыл – он под защитой.

– Так подожди, пока проиграет.

– Тогда он может снова уйти с караваном. Как в тот день, когда он убил брата моего алангуаля.

Джага снова выпрямилась.

– Алангуаль…

– Да. Его зовут Эмре, у меня с детства нет никого ближе.

– Знаешь ли ты, что означает это слово?

– Я знаю. Я умру за Эмре. И он умрет за меня.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена.

– Это не все.

– Я верю, что мы – две половинки целого и, держась за руки, пройдем через Далекие поля.

Она никогда ни во что такое не верила, но, сказав вслух, почувствовала, что это самая настоящая правда, и молча порадовалась, что жизнь свела ее с Джагой. Даже если не удастся ее убедить. Джага явно все еще сомневалась, но в ее взгляде промелькнуло и нечто, похожее на одобрение.

– Ты что, втрескалась в этого мальчишку?

– Втрескалась? – Чеда рассмеялась, настолько дурацкой была эта мысль. – Нет, конечно!