Мы смогли побыть с ним всего несколько минут: Мофу требовалось вернуться в казармы, а мы пока не хотели, чтобы нас видели остальные солдаты. Но даже такого короткого времени оказалось более чем достаточно, чтобы услышать из первых уст, на что были похожи последние несколько месяцев. Наиболее значимая информация крылась не в том, о чем он рассказал, а в том, о чем умолчал.

Эмоции Мофа всегда были шумными, а лицо выразительным, и, хотя пребывание в армии приглушило его природную резвость – что, честно говоря, немного опечалило меня, – все равно становилось очевидно, насколько трудное выдалось время.

– Зачем вы приехали? – спросил он в конце концов. – Вы… вы останетесь? – Затем, откашлявшись, он добавил: – Для Ары будет лучше, если вы останетесь.

На сердце потеплело: я знала, что вопрос был задан вовсе не из-за благородной заботы о благополучии острова.

– Очень надеюсь, – ответил Саммерин.

– Надеешься? – переспросил Моф. – Что это значит?

Вдалеке прозвенел колокол, и мальчик нервно оглянулся:

– Мне пора.

Но он не двинулся с места, будто всерьез боялся, что если выпустит нас из виду, то больше никогда не увидит.

– Знаете, все до сих пор говорят о вас, – запинаясь произнес он. – Вас помнят. Ничего никуда не делось.

Он вроде бы обращался ко всем нам, но смотрел только на Макса. Макс пытался сохранять хладнокровие, но я знала его достаточно хорошо, чтобы видеть, как глубоко он тронут.

– Ты… правда вернулся? – спросил Моф. – Навсегда?

– Это сложный вопрос.

Упаси боги, чтобы Макс когда-нибудь сказал что-то, что может быть истолковано как обещание, которое он, возможно, не сможет выполнить.

– Давай так, – вмешался Саммерин. – Мы вернулись и постараемся сделать все от нас зависящее, чтобы улучшить ситуацию. Можем ли мы обещать, что все получится? Нет, потому что никто не в силах дать подобного обещания. Но мы не покинем Ару, пока не попробуем. И если наш план не сработает, мы придумаем другой.

Он говорил тем же ровным тоном, каким успокаивал пациентов в тяжелом состоянии. Слушая его, люди верили, что можно справиться с чем угодно. Мофа ответ тоже вроде бы успокоил. Колокол прозвенел снова, и мальчик вздрогнул:

– Драть всех, опаздываю!

– Моф, следи за языком. – Брови Саммерина поползли вверх.

Макс же выглядел весьма довольным.

Мальчик хмыкнул, неловко попрощался с нами и побежал в казармы.