– Совсем один, – прошептала она так тихо, будто и не собиралась выговаривать этого вслух.

Отец не дал ей ничего больше сказать: остановил, взяв ее за руки. И, уставившись на их переплетенные пальцы, задумался.

– С выживших не сводить глаз и доложить мне, как только кто-то из них очнется, – велел он. – Особенно тот. Я хотел бы поговорить с ним немедля. Думать не хочу, что им пришлось вынести.

Я совсем обессилела. Покинув родителей, свернула к своей комнате, но Сиобан меня перехватила:

– Надеюсь, ты не так глупа, чтобы решить, будто это все.

– Сиобан, я только что выудила из болота десяток мертвецов.

– А еще ты плюнула в лицо присяге всего… – она прищурилась на времяуказатель, – всего четыре часа назад. Стена теперь, после последних событий, под плотным наблюдением. Но дополнительная охрана – не основание пренебречь чисткой оружия.

С другим командиром я бы, пожалуй, заспорила. Но спорить с Сиобан – все равно что говорить с камнем. И я с усталым вздохом отправилась в оружейную – бросив по дороге еще один взгляд на расписанное предплечье и заметив на нем клочок чистой кожи. Если уж выбирать, лучше наряд в оружейную, чем еще один крест.

Так что я собралась с силами и дотащилась обратно в Сердце Клинков, в самую глубину Удела, в такую темноту, что чудилось – идешь сквозь ночное небо.

Дом Обсидиана строился в пределах Удельных утесов и наполовину внедрялся в стеклистый черный камень. В стены были врезаны мерцающие серебряные светочи, бросавшие рябь отблесков на потолок. Под нашими утесами угнездился целый городок: дома, лавки, правительственные здания. Каждый строился по своему плану, но все из одного камня, и все соединялись с одним Сердцем.

Когда я была ребенком и еще оставалась одной из тиирн, мне случалось сопровождать родителей в дипломатических визитах к другим Домам. Тогда я дивилась высоким, свободно стоящим зданиям и нарядным дворцам – каждым из них можно было гордиться. Но мне и тогда они казались беззащитными, как бумажные фигурки под дождем. Вот так, открыто, под небом, дождями и ветрами? Так отделены друг от друга? Тогда мне это казалось немыслимым. Маленькой, испугавшись темноты, я прижимала ладонь к стене и, клянусь, чувствовала биение тысячи сердец – всех сидни, живших в этих стенах, и биение сердца самого Удела. А в этих домах стены были простым холодным кирпичом.

В эту ночь те бумажные дворцы не шли у меня из головы. Я бывала когда-то в Доме Камня и там тоже видела такие дворцы. Теперь его разрозненным строениям предстояло рассыпаться в прах.

Работу я закончила незадолго до полуночи, но страшно было подумать – вернуться к себе и лежать там одной в темноте. А вот в таверне меня приняли с распростертыми объятиями, несмотря на переполох, который я наделала накануне. Мне, не спрашивая, подали любимое вино, воздух был жарким, как поцелуй, гремела музыка, какой-то незнакомец задержал на мне взгляд.