– Посмотри.

Он протянул руку, указал на зеркало у дальней стены. Я с опаской повернулась туда, потом шагнула ближе.

От увиденного у меня сжалось сердце, хотя я не понимала тому причины.

Там стояла фейри в простой белой сорочке. Смуглокожая, с длинными темно-рыжими волосами, с лиловатыми пятнышками на щеках. Глаза темно-лиловые – запавшие, усталые и очень испуганные.

Я отступила назад.

– Узнала себя? – сказал мужчина.

– Я…

Я не могла ответить на его вопрос. Голова болела. В сознание врывались образы – образы тех прекрасных существ в комнате из гладкого черного камня. Образ лица в зеркале – лица, похожего на это.

– Ничего, – ласково сказал мужчина. – Некуда спешить.

Я снова взглянула на свои ладони. Взгляд скользнул выше, к локтям, по гладкой смуглой коже предплечий. Без всяких меток. Не знаю, почему это показалось… неправильно.

Потом я перевернула кисти и увидела черные татуировки на сгибе запястья. Три знака, переплетающиеся между собой. Я, и не понимая, знала, что это слова. Но видеть их было больно. Я моргнула, и мне привиделся возносящийся к небу черный камень, исписанный такими же знаками.

– Это тело – подобие твоего, – тихо продолжал мужчина. – Но лишь подобие. Прежде у тебя были татуировки. Они рассказывали твою историю. Ты прожила столько жизней. Мне показалось неправильным начинать эту совсем с чистого листа.

Я открыла рот – и закрыла. Уронила руки и обернулась к нему.

– Где это? – спросила я.

Уголки губ у него изогнулись кверху.

– Позволь, я покажу.

Он провел меня по прекрасным коридорам с золотыми, медными, стеклянными потолками, сплошь увитыми зеленью. Нам встречались другие фейри в нарядных, сложных одеяниях. Они бросали на меня странные взгляды, а Кадуану кланялись.

Наконец мы достигли конца коридора и через открытую стеклянную дверь вышли на балкон. Ярко светило солнце – мне пришлось зажмуриться. Голова болела. От ветра кожа шла мурашками. Я не привыкла к чувствительности тела. Неужели люди во плоти всегда так себя чувствуют?

– Это, – сказал Кадуан, – Эла-Дар, Единый Дом.