Руна опустила голову. Ей было стыдно, хоть она и сама не знала толком почему. Она сжала порванную ткань, прижала ближе к груди.

Гидеон опустился перед ней на колени. От него веяло жаркой яростью. Зато голос его, к удивлению Руны, звучал куда спокойнее, чем прежде. Она осознала, что Гидеон пытается сдержаться. Ради нее.

– Руна. Скажи мне его имя.

Она вспомнила все случившееся с Сореном в коридоре дворца, и на глазах у нее выступили слезы. Ей так хотелось все рассказать, но, казалось, голос отказал ей. Она не могла произнести ни слова.

– Это уже неважно, – наконец выдавила девушка. – Я убила его. Воспользовалась твоим советом и не колебалась.

Гидеон внимательно рассматривал ее в свете свечи. В глазах его плескалась ярость, брови сошлись на переносице. Казалось, он хотел коснуться ее, но передумал. Будто не был уверен, насколько желанным будет его прикосновение.

– Полагаю, ты избавила меня от необходимости убивать его самому.

– Я думала, тебя убили, – прошептала Руна. Они не сводили друг с друга глаз. Ей ужасно хотелось скользнуть пальцами вдоль точеных скул, очертить нос, упрямый изгиб бровей. – Я думала, что уже никогда тебя не увижу. – Голос ее сорвался.

Гидеон смягчился.

– Я думал, ты сбежала.

– Я и сбежала.

– Тогда что ты здесь делаешь?

Ответить она не успела.

В коридоре зашумели, и они оба дернулись от неожиданности. Гидеон покосился на открытую дверь в комнату для колдовства.

– В доме несколько десятков солдат Кровавой гвардии, – сказал он, вставая. – Им приказано застрелить тебя на месте. Тебе надо спрятаться…

Ему не удалось сделать и несколько шагов. В спальне раздались шаги, и, прежде чем Гидеон успел закрыть потайную дверь, скрыв их обоих от посторонних глаз, в проеме появился Ной в сопровождении нескольких солдат.

Должно быть, они услышали шум борьбы. Вслед за гвардейцами в комнату ввалилась Лейла.

При виде Руны все они вытащили оружие.

Гидеон шагнул вперед, заслоняя Руну.