Пока их тащили из комнаты, Руна оглянулась и увидела, что солдаты с трудом сдерживают его. В глазах Гидеона застыло безумие, все мышцы напряглись, и он что есть силы отбивался от гвардейцев.

– Лейла, не надо!

Лейла остановилась.

– Гидеон, она же возвела на трон Крессиду. Ту самую Крессиду, которая, пока мы тут разговариваем, казнит людей. – Она оглянулась. – Чудовище, убившее моего отца.

Руна прекрасно помнила, как Крессида играючи всадила пулю в голову Николаса Крида. Как он рухнул на камни – неподвижный, замолкший навсегда.

– А твой отец убил Кестрел Уинтерс.

Лейла резко распрямилась.

– Бабушка Руны погибла прямо у нее на глазах, – продолжал Гидеон. – Точно так же, как у тебя на глазах погиб отец.

Лейла слегка дернула носом, но ничего не сказала. Вцепившись мертвой хваткой в руку Руны, она потащила ведьму вперед – прочь из спальни, в коридор, по ступеням вниз, через заднюю дверь, навстречу холодному ночному воздуху.

– Оставьте нас, – приказала Лейла остальным солдатам. – Дальше я сама разберусь.

Как только они остались наедине, Лейла потащила Руну в сады.

– На колени.

Руна повиновалась. Земля была жесткой и холодной, над головой в небе ярко светили звезды.

Руна сложила руки перед собой и вдохнула аромат бабушкиных роз.

Хорошее место для смерти.

Уж лучше было погибнуть в садах Уинтерси, чем на платформе, в окружении кровожадной толпы. Может, ее здесь и похоронят, прямо среди роз.

С тихим щелчком Лейла взвела курок.

«По крайней мере, мне довелось увидеть Гидеона, – подумала Руна, вспоминая прикосновение мозолистой руки к ее щеке. – В последний раз».