Он осознал это, когда Руна перестала дышать. Когда ее тело обмякло в его окровавленных руках, и ему осталось лишь в неверии смотреть на нее.
Его душили рыдания. Гидеон склонился к телу Руны, прижался лбом к ее лбу.
Где-то за его спиной верещала Крессида. Проклинала его. В гневе она была подобна подступающему урагану – страшна и неизбежна.
Вот только Гидеона это уже не волновало. Мир вокруг размывался.
Гидеон все еще баюкал Руну в объятиях, когда на землю упала тень королевы-ведьмы.
– Ты даже понятия не имеешь, какие страдания я тебе уготовила. Ты поплатишься за то, что сделал.
Огромным усилием воли он отвел взгляд от Руны и взглянул на Крессиду.
По голым рукам тянулись начертанные кровью символы заклинаний, лицо ее исказилось от ярости. Волосы развевались на ветру, и она казалась настоящим олицетворением бури.
От нее веяло угрозой, как от раската грома.
Она не теряла времени даром: нарисовала на руке еще несколько знаков, размазывая кровь, и воздух заискрил от магии. На кончиках пальцев у Крессиды плясали молнии.
Крессида резко взмахнула рукой, и в Гидеона полетела шаровая молния.
Раздался оглушительный треск. Он знал, что заклинание такой силы отбросит его назад… но этого не случилось. Молния отскочила от него рикошетом, будто наткнулась на невидимую броню, и поразила саму Крессиду.
Это