Океан тянется до самого горизонта, его бесконечная гладь перекатывается под блестящими лучами заката. Волны ритмично бьются о скалы, их рокот сливается с завыванием ветра. На открытой террасе две женщины сидят рядом, окутанные покоем этого момента. Меррел смотрит на подругу, её взгляд полон тревоги.

– Что ты намерена делать? – спрашивает она мягко. – Теперь, когда все знают о твоей связи с Аустом?

Индис не отвечает сразу. Она смотрит на океан, неподвижная, словно высеченная из камня. Её лицо кажется непроницаемым, взгляд – пустым, словно все слёзы давно иссякли. Наконец, она вздыхает, медленно поворачивается к Меррел и машинально заправляет прядь волос за ухо.

– Не знаю, – говорит она, голос звучит тихо, почти надломлено. – Я запуталась. Но мне больше нет места в роду Венеры.

Она опускает глаза, голос дрожит:

– Мама всегда жила ради рода. Я её за это уважала. Я пыталась, но… Я сама не справляюсь.

Меррел внимательно слушает, не перебивая. Индис продолжает, её голос становится всё более хрупким:

– Не знаю, в какой момент всё стало таким… Я так отчаянно желала свободы и любви, что предала их – свой род, свою семью.

Меррел кладёт руку на её ладонь и смотрит прямо в глаза.

– Ты найдёшь выход, – говорит она уверенно, но её голос остаётся мягким. – Что бы ни случилось, я всегда буду рядом.

Индис слабо улыбается, но в её глазах блестят слёзы.

– Не всё так просто, Меррел. Я уверена, что Нова что-то задумала. Её месть будет страшной.

Меррел хмурится, её взгляд становится задумчивым.

– Ты боишься за себя? Или за Ауста?

– За нас обоих, – отвечает Индис. Её голос едва слышен, словно слова эти даются с трудом. – Я слышала, как она сказала: «Старое должно умереть, чтобы новое могло родиться».

Меррел задумчиво кивает, отпивая малиновый чай.

– Будь осторожна, – говорит она наконец. – А за Ауста не переживай. Такие, как он, всегда остаются на плаву.

Индис молчит, но её беспокойство остаётся. Они обе знают, что вскоре их жизни изменятся навсегда. Но сейчас, в этой тишине, они позволяют себе быть просто женщинами, подругами, матерями, беспокоящимися за своих детей.

Меррел прикрывает глаза, позволяя воспоминаниям всплыть на поверхность.