– Где-то правда, а где-то не очень! – Таня пожала плечами.

– А вон, смотри, тут уже и шерсть вовсю растёт! – Костя уставился на бритый участок живота их пациента, который «заколосился» нежной густой шёрсткой. – Я точно того! – поставил он себе окончательный диагноз.

– И не того, и не этого. Я же вижу то же самое! – Таня честно пыталась его утешить.

– Вот! Вот это меня больше всего и пугает! Ты видишь всё то же, но абсолютно, просто совсем не удивляешься! Тань, скажи мне честно! Что происходит в этой закрытой типа спецклинике Соколовского? Генетические эксперименты над животными? – Костя с волнением ожидал ответа, глядя на Татьяну, не дождался и продолжил: – Понимаешь, мне дела нет до ваших с Соколовским отношений, даже если у вас роман, как наши девушки говорят, то это твоё дело, но ты же должна понимать, что подобные опыты на животных у нас запрещены!

– Вот откуда у тебя такие глупости в голове, а? – возмутилась Татьяна, кое-как пришедшая в себя от потрясения – и роман у неё, оказывается, с мировой кинозвездой, и не пойми чем она занимается!

– Да какие же глупости, если росомаха по-людски говорит и заживает всё на нём, как… как не знаю на ком! А ещё этот металл… он же переваривался, Тань! Какое ещё я должен этому всему найти объяснение?

– Ну уж не такое! – фыркнула Татьяна.

– А какое? Ну, скажи мне? – Константин к Тане всегда относился отлично – она умница, прекрасный специалист, да и так приятная. В болтовню девиц верить не хотелось, по поводу Таниной личной жизни он и думать не думал – ну какое его дело, что неприступный Соколовский именно Таню, причём только одну её, пригласил работать в своём личном здании? Только вот шепотки о том, что там происходит нечто такое… неправильное, его задевали – как-то не верилось, что Таня в совсем уж гадость может ввязаться. Не верилось-то не верилось, а вот сейчас в голову лезло только так!

Нет, правда, а что ещё можно подумать, когда такое происходит прямо на твоих глазах?

– Ну ладно, положим, у меня слуховые галлюцинации, но металл полупереваренный в желудке, но шов, который ты только что сделала, а он уже затянулся, но шерсть эта… Смотри, смотри! У него же уже практически не видно место, где мы оперировали! Таня, что происходит? Если всё не так, как я сказал, то помоги мне понять!

– Памаггги мне, памагги мне, желтоххлахзую ночь пазааави! – вдруг выдал Сирке, невольно вызвав в памяти слушателей образ незабвенной «хищницы"» из фильма «Бриллиантовая рука», и вдохновенно продолжил: – Сердце хххибнет, вот прямо хххибнет в охххнедышащей каше любфффии!