Кто-то дернул ее за руку, заставляя встать. Кто-то с зелеными глазами что-то орал ей в лицо. Кто-то требовал, чтобы она отпустила эфир, чтобы не пыталась удержать его в себе. Эван сказал, что она маг, пока помнит, что чужая жизнь важнее. Она не ведьма. И пусть эфир сжирает сейчас ее, уничтожая память и разум. Она маг. Она…

– Искала меня? Я Жабер! Жабер – это я!

Вик застонала. Эта сволочь все же была в ее номере. Эта зеленоглазая сволочь копалась в дневнике Бина. Эта рыжая тварь нашла карту.

– В меня! Эфир направляй в меня! Да что с тобой не так, Ренар?! Давай в меня!

Мюрай окровавленными ладонями сжал ее голову, заставляя смотреть на него.

– Не сделаешь – Эвану конец! Дрейку конец! Тальме конец! Давай! Ну же!

Он не был инквизитором, который выдержит силовой шторм.

– Доверься! Хоть на миг, на один удар сердца! Доверься мне, прошу!

И она ударила, не в силах терпеть боль. Силовой шторм сломал ее, вновь вырвался и забрал с собой боль. Прежде чем ее глаза закрылись, она видела, как Мюрай засиял от эфира, крича в свод. С его рук во все стороны летел эфир – в беззащитную Полин, в уже умершего Дрейка, впервые поддавшегося греху гордыни и проигравшего ему, в Эвана, которого с силой скинуло с платформы и, кажется, сильно приложило о камни, и в свод, погребающий паромобиль с вагонетками под грудами камней. Кажется, Малышу не повезло выбраться.

Глава 29 Сброшенная маска

Глава 29

Сброшенная маска

Приходила в себя она долго. Болело все, кажется, даже волосы. Она понимала, что лежит в кровати. Скорее всего, в больнице, хотя запахи были странные – и больничные, и не совсем. Вряд ли в больнице так вызывающе пахнет розами. А еще пахло свежестью, прибитой пылью и далеким океаном. Она еще была в Аквилите. В ушах стоял ровный гул, отказывающийся распадаться на голоса. Глаза открывать не хотелось, да и сил не было.

Было стыдно. Она не удержала эфир. Она, кажется, убила Эвана. Она, кажется, убила Мюрая. Она… не спасла Дрейка. Она не защитила Полин. Она подвела Тальму… Хотя нет, свод обрушился на вагонетки, так что долг перед страной она выполнила. Бедный Малыш, так умирать никому нельзя… Она ничего не сделала из того, что должна была. Спасать Тальму она была не обязана.

Мюрай… Пока она ненавидела его, было проще. Зачем она поверила ему? Зачем доверилась?.. Зачем ей жизнь, если Дрейка и Эвана нет?

Часы пробили восемь раз. Восемь часов утра или вечера? За окном была удивительная для сумасшедшей Аквилиты тишина. Значит, скорее всего, утро.

И это не больница.

– Скоро? Ну, скоро?!

– Тихо, Полин, тихо…