Всё ещё шёл дождь – но теперь слабый, редкий. Ульм подставил ему лицо, открыл рот, ловя холодные капли. Он решил отложить мысли о Сорте и её ястребе – до поры до времени. Ему слишком нравилось думать о другом… О том, что теперь – впервые – он ступил на брусчатку улиц этого города не как приезжий, а как здешний, свой, более того – препаратор, сыщик, почти что охранитель.

Знатные динны могли глядеть на него свысока – но у кого из них было то же право на Химмельборг, что было теперь у Унельма?

Иные страны были к нему не ближе прежнего – но в одном только этом городе оставалось до сих пор ещё столько неизведанного, манящего. Чего только стоили балы, суета дворцового парка, в котором, быть может, его ждали знакомства, которые помогут – непременно помогут – сесть однажды на вожделенный паритель? Пока он понятия не имел, как туда попасть, но лиха беда начало – в его голове уже бродила смутная идея, связанная с Сортой, зелёным рогом, Эриком Стромом…

У каждого из спешащих куда-то даже в столь ранний час горожан были свои секреты – и теперь Унельм стал одним из них.

Повыше подняв воротник куртки, он быстрее припустил в сторону Коробки.

Сорта. Гром

Сорта. Гром

Шестой месяц 724 г. от начала Стужи

Накануне дня, который навсегда изменил мою жизнь, случилось ещё кое-что – и случилось, когда, после очередной охоты, я гостила у Строма.

Я никогда бы не позволила себе шарить в вещах ястреба нарочно – и не удивилась бы, если бы он нашёл способ следить за мной даже без вездесущих глаз-наблюдателей, которых на стенах его дома не было… Во всяком случае, мне не удалось их обнаружить.

Но, бывая у кого-то дома, замечаешь больше, чем собираешься, даже если не планируешь глазеть по сторонам. Неосторожное слово там, забытый бокал тут, слой пыли на корешке одной книги, следы пальцев на другой – малозначимые детали, из которых складывается человеческая жизнь.

Время от времени, замечая подобное, я не успевала отвести взгляд – и справиться с любопытством. Мы уже долго служили вместе – во всяком случае, мне казалось, что прошла едва ли не вечность… Но я слишком мало знала о том, что за человек Эрик Стром.

Я не стала бы лезть в его тайны из желания выгадать что-то впоследствии – но любопытство – куда более могучая сила, чем выгода.

Однажды вечером, когда Эрик Стром пригласил меня зайти к нему после охоты – как всегда посередине недели – его отвлёк от меня посетитель. Седоволосый мужчина, который, заметив меня, не стал переступать порог.

Вполголоса они переговорили о чём-то на пороге, а потом Эрик Стром сказал мне: