– Это был твой собственный план.

– Я прекрасно знаю свой собственный план! – Стром редко повышал голос, и я вздрогнула. Заметив это, он заговорил тише. – Любой ход – бессмыслица, если сделать его не вовремя. То, что могло пойти во благо, не дало ничего.

– Ты жив. Ты на свободе. – Конечно, мне стоило рассказать ему о Биркере. Но я не рассказала – может быть, отчасти из желания убедить его в том, что наша забастовка, гибель Горре были не напрасны. Убедить его – или себя?

– Я и так был бы жив и на свободе.

Эрик Стром не мог бы сделать мне больнее – от этих его слов перехватило дыхание, похолодели руки. Но я не могла позволить ему заметить – и высоко подняла голову.

– Я хотела помочь тебе. Я не могла просто ждать, пока ты был там, в Каделе. Пока они… я должна была что-то сделать. Кроме того, разве всё это – не то, чего ты хотел? Препараторы сделали что-то наперекор Химмельнам, выступили вместе, и…

– Жалкая горстка. Балаган, который показал, что мы беспомощны – и не готовы на действительно серьёзные шаги. – Видимо, он не мог усидеть на месте – поднялся и встал напротив камина, как будто там, на раскалённых углях, плавился и чадил его драгоценный план.

Я встала рядом с ним, глядя в его упрямую щёку – на меня он не смотрел. Щека была гладко выбрита – он сделал это перед тем, как прийти сюда.

Ко мне.

– И что мы способны объединиться, – тихо сказала я. – Сплотиться вокруг тебя, ради тебя… а ведь не все там даже тебя знали. Весь Химмельборг увидел, что не все довольны тем, как всё устроено… разве этого так уж мало?

– Не заговаривай мне зубы, Иде. – Он устало вздохнул, прикрыл глаза. – Я больше не один из Десяти, я лишился контроля над препараторами, теперь за мной будут гораздо пристальнее следить. Кроме того, если нам снова понадобится забастовка, Химмельны будут готовы. Всё это – результат необдуманных действий. Твоих в том числе.

– Если у тебя была идея получше, чего же ты ждал? Чтобы тебя отправили в Стужу?

Он вздохнул, и его лицо снова стало непроницаемым, почти скучающим. В этот момент я почти ненавидела его.

– Я с самого начала предупреждал тебя, Хальсон. Я говорил: если хочешь участвовать, придётся быть терпеливой. Теперь я понял, что ошибся. Во всём этом и моя вина. Я должен был подумать о том, что тебе будет слишком сложно…

– Само собой. – Мне очень хотелось быть такой же невозмутимой, ранящей спокойствием, но я дрожала от злости и понимала: Эрик Стром, мой ястреб, чувствует это. – Я недостаточно хороша для твоих… замыслов. Но я делала всё, чтобы найти Сердце. Всё, чтобы помочь тебе…