Блэйк прижимал к стене Ребекку, одетую в шикарное платье с глубоким декольте и высоким вырезом от самого бедра, открывающим стройную ногу. Одной рукой он закрывал темной рот, а второй захватил в плен тонкие запястья. Свет почти не проникал в этот закуток, поэтому я не видела ее глаз, но могла ощутить искры, вспыхнувшие между этими двумя.

– Тихо, хорошо? – предупредил Блэйк. Девушка кивнула, и тогда сильная хватка темного ослабла, но шаг в сторону от нее он не сделал.

– Ребекка, – обратилась я, – нам надо уйти. Мы все знаем.

Долгие переглядывания оборвались. Ребекка повернулась ко мне. Она поймала мою ладонь в свою, и в ответ я сжала ее так крепко, как только могла.

– Что с ним? Все плохо?

Когда я увидела слабый кивок, по телу прошел холод.

У нас не было возможности поговорить, не было шанса объясниться. Я просто взяла Блэйка за руку и потянула его обратно к нашему маршруту.

– Будьте осторожны. Оба, – промолвила Ребекка нам в спины.

Без лишней суеты мы вышли на крыльцо, которое успели превратить в сцену. Темные уже начали собираться на площади в ожидании торжества. Мы быстро спустились по лестнице и влились в толпу, где уже можно было сделать передышку. Вот так просто мы, гвоздь программы, только что слегка подкорректировали планы и стали крупицей в общей массе зрителей.

– Нам нельзя останавливаться, – сказал Блэйк.

Но я все равно замерла на какое-то время, посмотрела на сцену и поняла, почему на нас никто не обратил внимания. Ребекка вышла вместе с нами, и все зрители стали наслаждаться ее красотой, ее идеальным телом, облаченным в тонкую ткань легкого длинного платья. Она фальшиво улыбалась, ища нас в толпе, но не успела сделать это, так как кто-то подошел к ней и попросил вернуться за дверь.

Ведь совсем скоро все начнется.

Глава 27

Глава 27

Остались часы до того самого момента. Последний шрам на челюсти, полученный еще в далеком детстве, стерли лекарствами. Волосы подстригли, щетину сбрили. Взгляд, который еще сутки назад отражал все муки владельца, стал пустым, и холод в нем затыкал даже самые неугомонные рты.

Он стоял уже не в той комнате, где каждая трещинка в бетоне была заполнена его кровью, а в роскошных апартаментах, как и полагалось преемнику темного мира. Вокруг него семенили прислужливые дамочки, которым поставили задачу в лучшем свете выставить обездушенное тело. Они были бы рады даже обтереть в ванной каждую его часть, только получили на это предложение громкий хлопок дверью.

Пожалуй, только в ванной он все еще мог делать что-то самостоятельно, оставаться наедине с самим собой. Толпу прислуги возле двери ему помогал заглушить поток воды, бьющий прямо в лицо. В эти мгновения он был свободен от мыслей, от картинок и образов, от всего, чем пытали его это время.