Сколько прошло? Кора не могла сказать точно, она двигалась будто в вязком масле, мало понимая, что она вообще движется. Время вновь потекло своим чередом лишь в тот момент, когда лезвие, вымазанное в крови Эммы, как когда-то и в крови Лотти, вошло в шею Дурмана.

Короткие пальцы крепко сжимали рукоятку. Только глядя в изумленно распахнутые глаза Дурмана, Кора поняла, что это была она – она вонзила в него нож. Она улыбнулась, хотя по щекам текли слезы. Она улыбнулась за Эмму и за Лотти, а затем рванула нож на себя, распарывая горло Дурмана. Из раны хлынула кровь, заливая платье, брызги остались и на лице. Но этого было мало. Этого мало было за то, что сделал Дурман.

Кора с криком метнулась вперед, всадила нож в глазницу хрипящего Дурмана. И снова – теперь оставляя глубокую борозду раны на плече. И снова – соскальзывая лезвием по грудной клетке под ребро. И только тогда она испуганно отступила, захлебываясь рыданиями, упала на пол, припадая к земле и воя.

Руки Коры были в крови, платье в крови, она вся будто искупалась в ядовитой крови Дурмана. Но это не помогло, только острее стало чувство потери. Она так старалась забыть о Лотти, не думать о ней, но теперь и Эмма…

Гил опустился на колени рядом, прижимая Кору к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, пытаясь унять слезы, она хваталась за Гила, как хватается утопающий за своего спасителя в надежде выплыть…

– Убей его. Убей, убей, – повторяла Кора словно в бреду. Потому что каждый утопающий, хватаясь за спасителя, может утащить того за собой на дно.

– Он умрет, обещаю, – ответил Аконит. – Я казню его.

Кора начала успокаиваться, прислушиваясь к сердцу Гила, которое так быстро билось… Он держал ее крепко, но дрожал… Кора приподняла голову, заглядывая в его еще едва заметно светящиеся глаза, и шепнула:

– Прости. Прости меня, я не должна просить о таком…

– Ты можешь требовать. Можешь что угодно, но я молю об одном, мое сокровище, моя богиня, не делай больше так. Не подвергай себя опасности. Я… я испугался.

Всхлипнув, Кора вновь сжала Гила в объятиях.

– Merde! – послышалось от двери.

– Ты пропустил все самое интересное, – устало вздохнул Аконит.

– Заметил, – мрачно буркнул Рие, опускаясь к Эмме.

– Мертва, – дрожащим голосом сказала Кора.

– Sincères condoléances, reposez en paix[29], – шепнул Рие, оправляя платье на Эмме. Он поднялся, подходя к лежащему Дурману. Тот все еще похрипывал, а раны его шипели, над ними поднимался едва заметный дымок. – Живой, этот salaud[30].

– Он израсходовал почти весь запас энергии, а теперь регенерирует. Пока слишком слаб. Забери его, присмотри. Ночью разберемся с ним… Или разберусь. Я не предлагаю тебе возвращаться к… такому.