– Я? Я единственный, кто с самого начала говорил, что тебе не следует заигрывать с какой-то девицей, которая что-то разнюхивает! И я был прав! А теперь я снова вижу тебя с ней! Чтобы что? Чтобы она при первой же возможности побежала докладывать обо всем своему любимому Баррету?

– Я серьезно, Малой, поменьше экспрессии. Ты переигрываешь, – ровным тоном произнес Рие. Хэлле не нужно было смотреть в его лицо, чтобы понять, что тот, кто держал ее за горло, вернулся… Подросший 9888. Кирпич.

Теодор фыркнул, но напора не сбавил:

– Ты уже доверился ей. Решил, что она твоя Рубиновая дама? Что ты можешь создать семью, как Аконит, и притворяться, что ты нормальный человек? Нет, ты кирпич! И Барреты могут тобой гордиться, ты идеально исполняешь роль послушного раба! Ты жалкий кусок дерьма! Поверить не могу, что восхищался тобой!

Хэлла не совсем поняла про Аконита, она-то считала, что Аконита казнили, но… Вероятно, не все тайны лаборатории она успела открыть. В любом случае зацепилась она вовсе не за это. Она смотрела на великую и ужасную Белладонну, которая куталась в грязный плед и выглядела как заядлая пьяница. Жалкое зрелище. Она ждала величественную девушку, а получила… это. Белладонна даже не вмешивалась, она потянулась к сигарете, не обращая внимания ни на что вокруг.

А Теодор… Хэлла ожидала его ярости. Она была готова к ней, она даже хотела ее получить. Должен же был хоть кто-то напомнить ей о том, что она едва не стала монстром. Но нет. Теодор напирал на Рие, на того, кто стал спасательным кругом в шторме из страха и горя, в который попала Хэлла. На Рие, на 9888, который пережил столько лишений и все еще верил в лучшее в людях. Даже в таких, как Хэлла.

– Ты и правда никто! Зря я вообще попросил тебя помогать!

Хэлла посмотрела еще раз на Белладонну. Может, она прервет ругань?

– Катись к Барретам, гнилой кирпич, служи им. Ты отлично подойдешь…

Чистая энергия ударила в грудь Теодора, тот пошатнулся и наконец смолк, злобно уставившись на Хэллу. Рие чуть повернул голову, ровно так, чтобы краем глаза видеть ее, замершую за его плечом.

– Боюсь, Теодор, это ты отличный кирпич. – Собственное холодное спокойствие и ровный тон удивляли даже саму Хэллу. – Твоя злость отлично подошла бы. Печать сделала бы тебя послушным, а гнев Баррет направил бы против своих врагов. Так что это тебе следует попытать счастья у Аластара. Как ты вообще смеешь винить Рие, когда сам делился со мной информацией? Он лучше тебя, хотя бы потому, что добрее, а ты жалкий гад, который винит кого угодно, но не себя.