Рекс и прочие самцы кружили над битвой, постепенно разогреваясь, а вот самки вели себя куда порывистей. К облегчению Вероники, ни один из свободных фениксов не воспользовался возможностью и не улетел. По крайней мере пока.

Первым строй нарушил Рекс: воспламенившись, он полетел к захватчикам. Пронесся вдоль стен, оставляя за собой огненный след. Солдаты с крикам пригибались – только лишь затем, чтобы свалиться за стену или получить смертельный удар клинком. Пропитанные смолой пирафлоры веревки загорелись не сразу: фениксу пришлось несколько раз коснуться их на лету крылом и хвостом, однако постепенно тросы истончались, слабели. Следом за Рексом последовали и остальные самцы: они оборачивались вокруг крепости, заключив ее в огненное кольцо, пока двор не озарился почти как днем.

Вероника переживала, не испугается ли Тристан такого сильного огня, но он целиком отдался бою. Видно, его ментальный тайник крепко держал в себе страх. Еще внутри Гнезда она ощутила, как укрепляет его стены Тристан, и некий инстинкт – или знание о том, как Вал управляла Ксепирой, – подсказывал, что она способна придать Тристану сил, помочь ему через связь. Она не знала, сработало ли, но Тристан задышал ровнее, напряжение ушло.

Вероника снова взялась за нож и, увидев последнюю целую веревку, принялась за работу. Лук и стрелы так и висели у нее за спиной, но с боевым оружием она ощущала себя притворщицей. Она тетиву-то с трудом натягивала, а в мишень попасть – не говоря уж о том, чтобы застрелить человека в пылу битвы, – и вовсе не могла. Она позволила окутать себя уверенностью Тристана: «У тебя есть другие силы, ты знаешь».

Силы рубить тросы?

Рукоять ножа скользила в потных ладонях, но Вероника как могла постаралась сосредоточиться. Если отгораживаться от эмоций других людей и животных она умела, то чувства Ксепиры сплетались с ее собственными и кружились вихрем. От боевого клича, что издала Ксепира, у Вероники саднило в горле, а от жара, испускаемого крыльями, зудела кожа.

Вероника посоветовала следовать примеру Рекса: согласилась Ксепира не сразу, но, сдавшись, стала нырять и кружиться, как он. Другие две самки, напротив, поступали как им вздумается: Ксатара яростно клекотала, бросаясь не только на захватчиков – на всех подряд. Ладно еще летящие в нее стрелы отвлекали от защитников на стене, и она пикировала на врага, когтями и клювом срывала солдат, лезущих на стену.

Ксоланте облюбовала ворота: створки горели, вверх поднимались клубы черного дыма. Почему она улетела именно туда? Может, защищала свою территорию или ее привлек огонь?