Когда Беатрис и Паскаля наконец выводят из их покоев через удивительно тихие дворцовые коридоры на открытый воздух, солнце уже высоко. Николо, вероятно, надеялся избежать этой сцены, но Беатрис видит тени людей, наблюдающих из окон дворца, лица, прижатые к стеклу, жаждущие увидеть малейший намек на их страдания, получить хоть кусочек новой сплетни.

Беатрис отказывается дать им это. Она держит голову высоко поднятой, а ее рука крепко держит руку Паскаля.

– Подними подбородок, – тихо велит она ему. – У нас есть зрители. Улыбнись, будто это именно то, чего мы хотим. Пусть они задаются вопросом, что мы знаем такого, чего не знают они.

Паскаль немедленно следует ее указаниям, делая еще один шаг вперед, громко смеясь, как будто она сказала что-то смешное.

Гвардейцы рядом с ними обмениваются озадаченными взглядами, но Беатрис только улыбается им и подмигивает, в частности, одному из них, который от этого краснеет. Впереди карета – не богато украшенная и позолоченная громадина, в которой прибыла Беатрис, а маленькая, черная и потрепанная, запряженная парой разных лошадей, которые выглядят уже немолодыми.

Один из стражников открывает дверь кареты, а другой предлагает Беатрис руку, чтобы помочь ей войти, но она игнорирует его, приподнимая юбку и поднимаясь самостоятельно, а через несколько секунд за ней следует Паскаль.

Стражник захлопывает дверцу с таким грохотом, что он эхом отдается в маленьком темном пространстве, а затем оба стражника забираются на сиденье в передней части кареты. Без всякого предупреждения происходит толчок, и они трогаются.

Беатрис откидывается на потертое мягкое сиденье и на мгновение закрывает глаза. Когда она открывает их, то видит, что Паскаль сидит напротив нее, наклонившись как можно ближе к окну, и наблюдает, как дворец становится все меньше и меньше – Прости меня, – говорит она через мгновение.

Он не смотрит на нее, но морщит брови.

– За что ты извиняешься?

– Это была моя идея освободить лорда Савеля, но об этом я не жалею. Я жалею, что доверилась Нико и Джиджи.

– А я доверился Эмброузу, – отмечает он.

– Да, но он не предал нас.

– Но мог бы, – он поворачивается к ней. – Доверие было риском, но мы оба решили на него пойти. Я не могу сожалеть об этом, не сожалея о нем.

На последнем слове его голос срывается, и она тянется к нему, обхватывая своими руками его ладонь.

– Он благополучно отсюда выбрался, – говорит она низким голосом. – Насколько нам известно, он сейчас в Темарине, и, если сможет добраться до Софи, она защитит его. По крайней мере, до тех пор, пока его не найдут родители.