Оливер, какого-то черта, взял с собой обращенного парнишку. Юный оборванец, совсем мальчишка. Речь его была черствая, как горы Монс-ден, еще грубее, чем у Оливера. Иногда он даже не понимал, что говорил Нордан, и Оливеру приходилось разъяснять на родном языке.

Оказавшись в одной из холодных медицинских комнат, я осознал, как именно Оливер их использовал. Кабинеты «воспитания». Мой друг наказывал особо буйных обращенных, привязывая их тут, оставляя голодать, и, возможно, применял более изощренные пытки.

Рядом со смирительной кушеткой располагался стол с пакетами крови. Судя по запаху – человеческой. Парнишка встал напротив инструментов, будто ассистент в операционной.

– Посланцы Высшего совета знают, какие методы ты используешь для воспитания нового поколения? – с интересом спросил я, рассматривая пыточные инструменты прошлых столетий.

– Никого не волнует, какими методами мы добиваемся порядка, – парировал Оливер, подготавливая ремни на кресле.

С виду передо мной было обычное медицинское кресло, за исключением того, что сделано оно было из чистой стали. Ручки, каркас, сиденье – все из металла. Смирительные ремни на подлокотниках и ножках привлекли мое внимание больше всего. Они определенно были не из мира людей, а значит, могли отравить, оставить ожоги или еще что похуже.

«Кажется, сейчас это будет моим местом пыток».

Так же, как и я, Оливер не мог сохранять невозмутимость в подобной ситуации. Пробудить во мне то, что было похоронено много лет назад, по просьбе самого же Оливера… И вот теперь по иронии судьбы ночнорожденный готовился связать друга, чтобы вернуть другую часть меня.

Стоило мне опуститься в кресло, Оливер без промедления приступил к проверке креплений. Они не обжигали, не отравляли, но оказались сверхпрочными.

Затянув последний ремешок на запястьях, он включил огромную белую лампу, висевшую над креслом, и направил свет на мое лицо.

– Ослепление поможет процессу?

– Поможет отвлечь тебя. Хотя бы на какое-то время, – ответил он, и раздался щелчок. Клапан пакета с кровью только что был открыт. Этот говнюк мог хотя бы для приличия взять кровь животного. Хотя, что кровь животных, что кровь людей или эфилеанов – достаточно всего одной капли, чтобы природные инстинкты снова дали о себе знать.

Давление ударило в голову, появились сухость в горле и бешеное сердцебиение – и это всего лишь из-за запаха. Руки задрожали.

– Ты попробуешь найти другие пилюли, – я всячески отводил взгляд от пакета. – Либо ведьмы создадут другие.

– Ни одна ведьма не сможет модифицировать настолько сложный рецепт, – заявил Оливер, оказавшись рядом с пакетом в руках. – Хватит отнекиваться. Назад дороги уже нет.